Она вышла из ванной в одном пеньюаре. Легкая ткань еле-еле прикрывала ягодицы и четко подчеркивала отличную грудь со слегка набухшими от контраста температуры в ванной и комнате сосками. Девушка продефилировала по комнате мимо лежащего на диване Вадима и тот тяжко вздохнул. Ему хотелось сгрести ее в охапку, обнять, поцеловать и никуда не отпускать. Но еще пара томительных минут. Ей нужно было привести себя в полный порядок перед страстной ночью.
Девушку звали Рондой. Точнее, её настоящее имя было Римма, но она его никогда не любила. Оно казалось ей каким-то угловатым, скучным, словно принадлежало кому-то другому. В "Ронде" она нашла что-то более яркое, сильное, загадочное. Она почувствовала, что это имя лучше отражает её настоящую суть. Так её знали все знакомые и даже родные. Те, правда, сперва недоумевали, зачем ей понадобилось менять имя, но в конце концов приняли это, как принимают странности близкого человека.
Ронда встречалась с Вадимом уже почти год. Они сняли небольшую, но уютную квартиру, где царила их собственная атмосфера. Уютные пледы, её любимые свечи с ароматом ванили, его настольные книги и странные сувениры, которые он привозил из рабочих поездок. Всё в этом пространстве казалось отражением их двоих – простого, но такого сильного "мы".
Они были счастливы по-своему. У них было что-то, что трудно объяснить словами, но что можно было почувствовать в их взглядах друг на друга, в лёгких прикосновениях, в тех редких, но глубоких моментах тишины, когда не нужно было говорить, чтобы всё понять.
Желание заниматься сексом накрывало их обоих как внезапная буря. Это было что-то стихийное, дикое, и в то же время они умели делать это чувством – не только страсть, но и тепло, и смех, и обожание. Он всегда смотрел на неё так, словно она – единственная женщина в мире, а она отвечала ему лёгкой улыбкой, в которой скрывалась её уверенность: да, так и есть.
Когда они вместе возвращались домой после работы, Ронда первым делом разувалась и бежала на кухню варить кофе, а он снимал галстук и тянулся к ней, чтобы обнять. Всё остальное могло подождать. А потом были вечера, когда они вместе готовили ужин, устраивали свои "походы" под пледами перед телевизором или просто начинали заниматься любовью, не договорив, о чём начали говорить.
Это было их маленькое счастье, их тихое, настоящее "мы". Никто из них не знал, что будет дальше, но оба понимали: здесь и сейчас им лучше, чем когда-либо в жизни.
Они предавались плотским утехам в свободное от работы время, словно в их жизни не существовало ничего более естественного и правильного. Это не было просто страстью – это была их собственная форма общения, язык, в котором не нужны были слова. Вадим понимал её желания, как никто другой, словно читал её мысли. А она угадывала его движения, ещё прежде чем он делал шаг.
Желание накрывало их часто – внезапно, как волна, которая не спрашивает, готов ли ты. Оно могло настигнуть их в любое время: утром, когда Вадим выходил из душа, а капли воды стекали по его спине; вечером, когда Ронда, уставшая, но всё равно красивая, лежала на диване, притягивая его к себе взглядом. Иногда они не дотягивали даже до кровати, оставаясь там, где их застала страсть – на кухне, в коридоре, у окна.
Это было не просто физическое притяжение. Это была их энергия, которая будто находила своё выражение в прикосновениях, поцелуях, горячем дыхании. Каждая встреча их тел становилась маленькой историей, где были свои ритмы, паузы и кульминации.
Они умели растягивать эти моменты, словно наслаждаясь каждым мгновением. Вадим любил наблюдать, как её тело отзывается на его прикосновения, как в её взгляде появляется то самое пламя, которое он никогда не видел ни в ком другом. А Ронда наслаждалась тем, как он отдавался этим моментам полностью, без остатка, как если бы весь мир сужался до неё одной.
