Когда мне было чуть больше двадцати и я только поступила на государственную службу, я осознала, что меня по-настоящему интересует вопрос, что значит быть на месте других людей. Мне казалось странным, что люди почти ничего не рассказывают о своей внутренней сущности, а, наоборот, скрывают ее за выражением лица и манерой поведения. В детстве нас совершенно не готовят к тому, чтобы находиться наедине со своими мыслями. Нам не дают советов и не выражают сочувствия, чтобы как-то помочь справиться с внутренним одиночеством и загадками сознания.
В то время я размышляла о создании устного вопросника по теме «Что для вас значит быть собой?» и начала задавать вопросы коллеге, которому было далеко за пятьдесят. Он был скептически настроен, сильно удивлен и поражен моими вопросами (один из них, как я помню, был о том, как он относится к тому, что ему приходится мириться с вещами второго сорта). Он правдиво ответил, оживился и предложил задать ему еще какие-нибудь вопросы.
С тех пор я думала о различных подходах. Чтение мемуаров Джона Апдайка «Самосознание» в 1990-е годы стало для меня настоящим открытием. В особенности последнее эссе – «Всегда быть самим собой», которое послужило для меня блестящим ответом на вопрос: «Что это значит – быть собой?» Джон Апдайк в своем эссе убедил меня в том, что вопросник – слишком ограниченный способ с этим разобраться.
Кроме того, мне пришла мысль, что в письмах мы склонны рассказывать о себе более откровенные вещи, чем в разговоре, и что письма, как правило, адресованы абстрактному читателю. Я услышала по радио слова Уилла Селфа о том, что, когда мы пишем, мы показываем, кто мы есть на самом деле, а выступая в роли читателя, отождествляем себя с автором написанного.
Поэтому я решила попросить выбранных мною людей написать о себе, минимально придерживаясь предложенной формы. К тому же я планировала отложить все это до тех пор, пока у меня не появится больше времени, но тем не менее поговорила с некоторыми друзьями, которые были кандидатами на задуманное мною дело (как мне помнится, с Саймоном, Робом и Амелией). Они согласились, причем хотели приступить к делу немедленно. Когда проект наконец стартовал, он начал быстро набирать обороты.
Я выбрала людей, которые говорили о себе честно и прямо. Помимо того что эти люди мне нравились и я им доверяла, они обладали своего рода наивностью – хорошо знакомой мне чертой, особенно проявлявшейся у родственников со стороны отца, – так как считали обоснованной попытку понять природу бытия.
Я разослала всем участникам образец эссе и некоторые рекомендации. Многим показалось это весьма полезным. Я объяснила, что мне интересно знать, что именно происходит в их головах изо дня в день, посреди ночи, во время общения с другими людьми, независимо от событий и их достижений.
К моему удивлению, после некоторых раздумий большинство участников появлялись с готовыми отчетами через три-шесть месяцев без особого давления с моей стороны. Немногие (в основном женщины), не желавшие писать о себе, объясняли это тем, что их личные переживания слишком глубоки и болезненны. Некоторые опрошенные (например, Хелен и Роб) приняли мое предложение написать о себе с условием, что они не будут касаться того, что задевает их больнее всего. Один из участников – Саймон – подошел к теме прямо и открыто, безо всяких недомолвок. Другие отвечали с помощью размышлений о различных аспектах своей жизни.
Участники рассказывали о голосах, звучащих в их головах, об усилиях осмыслить происходящее и жить в гармонии со своими воспоминаниями. Желание рассказать о себе правду является запретным в сознании многих людей, несмотря на то, что относится к общеизвестному человеческому состоянию и может объяснить, почему люди, будь то участники проекта или читатели, пленяются и вдохновляются им. Люди всех возрастов и социальных слоев понимают, что я имею в виду, как правило, сразу после того, как я сообщаю им название проекта. Многие спрашивали меня, почему раньше эта идея никому не приходила в голову.
