«Мама сказала, что дело не во мне, что просто люди у нас в классе собрались такие: подлые, озлобленные, трусливые. Вот и бросаются, как свора, на одного, потому что каждый боится оказаться на месте этого неудачника. Оттого и старается примкнуть к большинству, быть как все. В чём-то она, конечно, права. В том, что так нельзя. Но не думаю, что я тут совершенно ни при чём, что мне просто не повезло оказаться не в то время, не в том месте и не с теми.
Дело даже очень во мне. В том, что мне постоянно хотелось добиться одобрения и внимания остальных. Словно без этого не прожить, словно от чужого отношения к важным для меня вещам действительно что-то зависит. А для этого нужно быть удобным, неконфликтным, со всем соглашаться, соответствовать стандартам, забить на собственное мнение, иногда даже угождать. Ну, например, дать списать или… решить за кого-то контрольную. Чтобы доказать свою нужность и полезность. Чтобы заслужить любовь и симпатию.
Только на самом деле оказалось – так не работает. Наоборот. Чем больше терпишь, и подстраиваешься, чем сильнее стараешься заслужить чужое одобрение, тем хуже к тебе относятся. Тобой пользуются, тебя не уважают, над тобой насмехаются. Даже унижают. Но не потому, что ты не такой, а именно потому, что слишком желаешь быть со всеми и как все».
До начала первого урока оставалось ещё целых десять минут. С ума сойти!
Обычно Мика вваливалась в кабинет за минуту или две до звонка. Иногда даже позже, только на последних метрах опередив подходящего к кабинету учителя и проскочив в дверь прямо у него перед носом, на ходу выдав торопливое «Здрасте». За что обычно получала или наполненный праведным упрёком взгляд, или не менее осуждающее «Доминика».
Учителя почему-то предпочитали произносить её имя полностью. Для солидности и значимости, что ли? Хотя, возможно, им просто нравилось его произносить. Это сама Мика, привыкшая к нему с рождения, воспринимала обыденным и расхожим, а для остальных оно звучало всё-таки довольно экзотично.
Правда, кого сейчас удивишь необычным именем? У них в классе, например, помимо Доминики, есть ещё Сабина, Серафимия, Всеслава и сразу две Евы. А вот Лена, близкая Микина подруга, одна. Вероятно, даже на всю школу. Если не считать учителей.
Бабушка рассказывала, что в её поколении Лен в каждом классе набиралось штуки по три. Зато сейчас подруга была единственной близкой Мике по возрасту обладательницей этого имени. Других она точно не встречала среди ровесниц. Только среди тех, кто был гораздо старше, минимум лет на десять или даже на двадцать. И вот для Лены было нормально приходить в школу пораньше. Потому что она по натуре жаворонок – для неё даже в шесть утра вставать нормально. А Мика – сова, и у неё по утрам самый сон. Но сегодня…
Да она понять не могла, что вдруг случилось сегодня. Глаза сами открылись и больше не желали закрываться, как Мика ни старалась, хотя до звонка будильника было ещё полчаса. Спать бы и спать, а даже не лежалось. Как будто сигнал какой-то от мироздания или знак – этот день станет особенным.
Но так Мика подумала гораздо позже, а пока просто недоумевала. И Лена, уже сидевшая на своём месте, увидев её, входящую в кабинет, ничуть не меньше удивилась, изумлённо приподняла брови, а стоило приблизиться, озадаченно и даже чуть встревоженно поинтересовалась:
– Чего это с тобой? До звонка ещё десять минут, а ты уже здесь.
Мика сделала ещё пару шагов к своей парте (у них в школе они не на двоих, как в большинстве остальных, а индивидуальные, совсем как в иностранных фильмах), плюхнулась на стул, обхватила сброшенный на столешницу рюкзак, задумчиво и немного недовольно нахмурилась, громко выдохнула и произнесла:
