Кира
Многочисленные серые высотки, загораживающие свет игривого
солнца, мне ужасно наскучили… Но я, выполняя привычный обеденный
ритуал, все равно смотрю через окна 11 этажа вниз, будто сегодня
увижу что-то новое. Сколько там таких же людей, как и я,
задыхающихся будничной рутиной, задыхающихся от скуки и невыносимой
серости?
Только немногочисленные зеленые деревца, угрюмо склонившие свои
ветви и с трудом борющиеся за свою жизнь в этом задымленном городе,
слегка разбавляют эту серость. Но совсем скоро наступит осень, и
они скинут свою зеленую листву, став такими же серыми, как и все
вокруг.
Три года назад, когда я оканчивала журфак, мне казалось, что моя
жизнь сложится совершенно иначе. Я мечтала, что увижу мир, что
ежедневно передо мной будут мелькать новые лица, я буду вся в
работе, не будет времени для того, чтобы скучать…
А по факту…
Мой романтический настрой исчез уже через пару дней, когда я
поняла, что без опыта меня не готовы взять даже обычным стажером.
После очередного отказа руки опускались все ниже, а спина
превращалась в крючковатый знак вопроса.
Поэтому когда я вошла в очередной офис, моя самоуверенность с
трудом волочилась следом, намереваясь окончательно затеряться среди
однотипных серых зданий. Чуда ждать не приходилось… Мои амбиции, с
которыми я приехала в столицу, затерялись где-то в кармане длинного
плащика, с помощью которого я пыталась защититься от осеннего
дождика. А дождь в тот день, как назло, лил, словно из ведра. Зонт
я благополучно забыла дома, поэтому на собеседование я приехала
совершенно промокшей и с растекшейся тушью на щеках …
Представляла, как возвращаюсь домой, а папа радостно сообщает:
«Я же говорил тебе, бросай эту затею… Только годы потеряла зря. Ну
ничего, наш семейный бизнес тебя уже заждался!»…
И тут тебе и карьерный рост… Сначала – сенокосец… Затем –
доярка… Ах да, между этим еще можно втиснуться в профессию
навозочиста.
Сколько себя помню, мы с родителями, старшим братом и младшей
сестрой практически жили на ферме, что находилась на окраине
деревни, хоть рядом имели жилой дом. И мы привыкли к зловониям, к
постоянной грязи, к постоянному труду. Я была тем уникумом, который
с нетерпением ждал окончания каникул.
Отец ежедневно отвозил нас в школу, которая располагалась в
соседней деревне в 15 км от нашей. И здесь я на самом деле
отдыхала… А еще я чувствовала, насколько провоняла вся моя одежда.
Но даже несмотря на это, ребята со мной дружили. Они любили слушать
истории, что я рассказывала. Вообще, я всегда была замечательным
рассказчиком, писала отличные сочинения, так что журналистика была
предначертана мне судьбой…
И нет, мои родители не были против, когда я сообщила, что
собираюсь в Москву. У нас всегда было право выбора. Старший брат
поступил в Аграрный университет в соседнем городе и часто приезжал
домой.
А я всегда мечтала о большой городе, а еще больше - быть
журналистом. Отец даже смеялся, что когда стану известным
«писакой», напишу статейку о нашей ферме, вот тогда начнется
прибыль. Но мы и без того жили небедно по деревенским меркам, хотя
для этого приходилось вкладывать много сил и энергии…
Правда, я всегда мечтала быть независимой, поэтому моя взрослая
жизнь началась с приездом в Москву. Я хотела всего добиться сама,
так что денег у родителей не брала, отчего отец часто на меня
обижался, но понимал и гордился... Я видела это по его глазам…
Жила в общежитии, стипендии хватало с лихвой, учитывая, что раз
в месяц отец присылал домашнюю колбаску, кисломолочные продукты и
прочие вкусности.
Моя младшая сестра поступила на ветеринара, и после окончания
университета тоже собиралась работать на семейной ферме. Только я
одна, так сказать, выбилась из семьи. Своих родных я, конечно,
обожаю, но обратно домой никогда не хотелось.
