Глава первая
Крокодилы, бегемоты и зеленый попугай
– Раз, два, три, четыре, пять! – девушка-красавица пересчитала вешалки в моих руках и вручила мне массивную пластмассовую бирку с цифрой.
– Вышел зайчик погулять, – машинально договорила я и, боднув головой занавеску – руки были заняты, – внедрилась в примерочную кабинку.
Зайка в моем лице сегодня вышла не просто погулять, а прикупить новых нарядов. И не по доброй воле она, то есть я, это сделала, а под давлением Натки, которая твердо решила, что мне пора пополнить гардероб.
А сестру мою надо знать: уж если она что-то решила – остановить ее смогут только танки. И вовсе не стихотворные японские изречения, а бронированные огнедышащие машины. Да и то, если танкистами будут роботы бессердечные, которые не растают от ее томных вздохов‐охов. При этом Наткиным упорству и целеустремленности могло бы позавидовать средневековое стенобитное орудие. Эх, эти бы ее качества – да в мирных целях…
– …девять, десять. Девушка, у нас можно максимум шесть… – донеслось из-за шторки.
– Не надо мелочиться! К чему эти ограничения?! – эхом откликнулась невидимая, но ясно слышамая сестрица.
Свистнула отдернутая занавеска, проскрежетали колесики тележки, боковая стенка моей кабинки содрогнулась от удара.
Не зря я помянула стенобитное орудие – вот оно и пожаловало! С тачанкой, нагруженной, вопреки исторической точности, не «максимом» с приставленной к нему пулеметчицей, а десятком вешалок с новыми тряпками.
– Лен, ты здесь? – вполголоса позвала меня сестра из-за фанерной стенки, продолжающей мелко вибрировать. – Что понравится – сначала мне покажи, а то снова купишь фигню какую-нибудь. И ту фуксию примерь обязательно!
– Когда это я покупала фигню? – обиженно проворчала я, бережно пристраивая на вешалку свой пиджак.
Дискутировать с Наткой мне не хотелось – было понятно, что разговор этот услышат и продавщицы, и дамы в очереди, а посвящать посторонних в подробности моей интимной жизни я не собиралась.
Да, я редко покупаю себе новую одежду и не слишком пристально слежу за модой, но при этом всегда выбираю вещи качественные и красивые.
Хотя, конечно, красота – понятие в значительной степени субъективное. Мне вот нравятся сдержанные однотонные наряды классического стиля, а Натка в бешеном восторге от всего летящего, полупрозрачного, яркого. Красота же? Красота. Но мне в шике-блеске некомфортно, тогда как Натка превосходно себя чувствует и в пене кружев, и в море блесток, и в ярких бесконечных переливах люрекса, и в строгих деловых джерси.
Я аккуратно повесила свой серый пиджак, расстегнула белую рубашку и в сильном сомнении посмотрела на блузку, которую всучила мне Натка. «Ой, какая шикарная фуксия! – бурно восхитилась она, увидев эту тряпочку на манекене в торговом зале. – Именно то, что тебе нужно!»
Ну-у не знаю, не знаю…
Блузка была розовой, но не такой, как одноименный благородный цветок, а как фламинго на неоновой вывеске ночного клуба. При одном взгляде на нее у меня начинали болеть глаза! Хотя, возможно, если притушить ее темным пиджаком…
Зажмурившись, я все-таки надела эту блузку цвета бешеной фуксии и посмотрела на себя в зеркало.
Ой, мама дорогая!
Или даже не мама – бабушка!
Из зазеркалья на меня испуганно смотрела костюмированная старушка. Блузка-то у нее была новая, розовая и блестящая, а вот лицо и шея – старые, желтовато-серые с прозеленью, тусклые и мятые, как жеваная тряпочка.
Я запаниковала и содрала с себя сомнительную розовую красоту, в спешке едва не лишив ее пуговок, которые пугающе затрещали. Дрожащими руками отбросив термоядерную фуксию подальше в угол, я снова посмотрела на себя в зеркало.
