Я всегда верила, что если быть умной, доброй и хорошей, то передо мной откроются все двери, я всего смогу добиться в жизни, у меня всё будет получаться. В конце концов, я буду всем нравиться, а те, кому ты нравишься, помогают тебе получить то, о чём ты мечтаешь. Но сейчас эта вера трескалась и осыпалась осколками.
– Какого чёрта я должен всё бросить и нестись к тебе? – кричал Артур в трубку. – Совсем крыша поехала, да? Ничего, что у меня работа? Дела там, не знаю?..
Я только молча стояла и смотрела перед собой. В Саратове вовсю бушевала поздняя осень, лили дожди, превращая город в бесконечную серость, от залитого грязью асфальта до унылого неба. В такое время вспоминается шутка, которую понимают только жители нашего города: говорят, что у саратовцев разноцветная обувь. У меня чёрная, но ноябрьская серость настолько всеобъемлюща, что поглощала любые оттенки.
Я остановилась на светофоре возле десятого корпуса СГУ и, почти пропуская мимо ушей крики своего парня, думала, что делать дальше. Занятия закончились незапланированно рано, с утра лил дождь, дул пронизывающий ветер. Я рассчитывала на то, что Артур меня заберёт, поэтому оделась как обычно – платье, капроновые колготки, сапоги. До универа меня довёз папа, но забрать уже не мог – работа.
– И если тебе так не терпится, вызови такси, – бросил Артур. – А меня до конца рабочего дня оставь в покое.
Он сбросил звонок.
Пару мгновений я ещё машинально держала телефон у уха, затем, ощутив, как мёрзнут пальцы, опустила его в сумочку. Странно, я же знала, что Артур не станет меня забирать, но всё равно позвонила ему. Это повторяется каждый раз. Быть может, пора было выйти из этого заколдованного круга и перестать ему названивать. Быть может, не так уж я ему дорога, как он говорит об этом.
Я начинала замерзать.
Загорелся зелёный, и стоило бы пойти на автобус, но я всё стояла и думала. Чего ещё Артуру не хватало? Я была красива. Ну серьёзно. Я следила за своей фигурой, одевалась со вкусом. Уход за длинными русыми волосами занимал много времени, но я не жалела и тратила столько, сколько нужно, поэтому они всегда были идеальны. А косметикой я почти не пользовалась – Артур был из тех, кому не нравятся тонны макияжа на лице. Я всегда была на связи, всегда была готова его поддержать. Начала интересоваться футболом, когда узнала, что он болеет за ЦСКА – я обещала себе, что не стану одной из тех женщин, что вечно пилят своих мужчин за вечера за матчами. В конце концов, я начала слушать тот тяжеляк с радио «Максимум», что он обычно включал в машине! Для такой любительницы танцевальной музыки, как я, это было высшим подвигом, серьёзно.
Я доказывала свою любовь каждым своим шагом, каждым вдохом, но не получала того же в ответ. Кажется, её и не было никогда, его любви. Я зря трачу время.
Зелёный замигал, я словно очнулась. Подумаю по дороге домой, надо торопиться на автобус. Я уже шагнула вперёд, но тут с Московской свернула и преградила мне дорогу белая «Октавия». Я запнулась. «Октавия» моргнула фарами, включила аварийку и поползла вдоль тротуара, а я вдруг её узнала.
– Полина!
В ответ раздался короткий гудок. Я выдохнула с облегчением и поторопилась за «Октавией», а та, проехав пару десятков метров от пешеходного перехода, замерла под раскидистым вязом. Распахнулась дверца у переднего сиденья.
Полминуты спустя я уже сидела в тёплом салоне, пахнущем искусственной кожей и чем-то вроде сосны. Полина, моя одногруппница, достала из сумочки телефон и принялась что-то яростно набирать в смс-сообщении. У нас было много общего – она тоже была отличницей и идеалом во всём, и у неё тоже не клеилась личная жизнь. Правда, она относилась к этому явно проще, чем я.
