— Он погиб! Витя никогда не вернётся, Ян, — хрипло произнес Данил, с предельной серьезностью взглянув на девушку. — Восемь лет уже прошло. Имеет ли смысл ждать дальше?
Та с грустью отвернулась от него.
— Ты не понимаешь, Даня. Ничего не понимаешь.
— Нет, это ты не понимаешь, — мужчина решительно развернул ее к себе. — Хватит питать иллюзии. Или совсем не веришь написанному из военкомата?
— Да. Не верю и не собираюсь верить, ясно?! Для меня Витя жив!
— Какая же ты упрямая! — в сердцах сплюнул собеседник, неожиданно сжав кончиками пальцев подбородок Яны.
Он заставил девушку посмотреть на себя. Их глаза встретились. Мужчина отчаянно искал в них взаимность, но находил лишь пустоту с того самого дня, как она прочитала сообщение, что Виктор погиб. Тогда вся жизнь ушла из взгляда Романовой. Ее жалкие отголоски проявлялись лишь, когда Янка общалась с сыном, а потом исчезали, стоило красавице заговорить с другими людьми.
— Какая есть, Казаченко. Спасибо за поздравления моего сына, за подарок и торт, но теперь тебе пора уходить. Уже очень поздно. У нас режим. Ты знаешь, — невозмутимым голосом сообщила Яна да вырвалась.
Ей были противны чужие прикосновения.
— Угу, — подавленно буркнул Данил, стараясь удержаться от того, чтобы силой не взять желанное.
Яна — его наваждение, проклятие и необузданное желание. У него не получалось ее забыть, заменить или добиться. Который год эта хрупкая, на первый взгляд, но очень сильная характером девушка прогоняла Казаченко.
Она продолжала до сих пор хранить верность отцу ребенка. Это злило и одновременно восхищало в ней безнадежно влюбленного глупца. Даня потерял от девушки голову, еще когда впервые увидел на КПП с другом. Та пришла на свидание к Виктору, безвозвратно украв сердце Данила.
Сколько её помнил, столько получал отворот-поворот. Янка дарила себя одному Вите, больше никого не воспринимая. Это не изменилось даже сейчас.
— Уходи, — уверенно повторила девушка, избегая взгляда гостя.
Ее тон не выражал ничего хорошего, предельно четко подчеркивая, насколько Даня чужой для Романовой. Пусть мужчина не дурен собой, всегда приходил на помощь и пытался быть рядом — он по-прежнему оставался просто человеком со стороны.
— Твоему сыну нужен отец, Яна, — вдруг поднял самую болезненную тему для нее друг Вити. — За что ты его наказываешь? Мальчик хочет полную семью. Разве это плохо?
— Ни один мужчина не заменит его отца, а терпеть кого-то ради ребенка я не собираюсь. Моя мать терпела, и что? Мы не стали настоящей семьей, хотя имелись папа и мама. Наличия мужчины с женщиной под одной крышей, как видишь, недостаточно. Я не хочу совершать ошибку матери.
— Дай мне шанс сделать вас счастливыми, — ответил откровенностью на откровенность Казаченко.
— Ну, что вы шумите, то?! — недовольно вмешалась вошедшая на кухню Анна Владимировна. — Время позднее. Даня, поезжай домой. Нечего тебе к замужней свататься.
— Свадьбы не было, — скрипнул зубами мужчина в ответ матери Яны. — Она не замужем.
— Всё, прекращай. Не уйдешь сам, я позвоню в полицию. Понятно? — гневно сверкнула глазами Янка.
Ему пришлось ей уступить. Нехотя Данил ушел, напоследок очень громко хлопнув входной дверью.
— Ох, и манеры! — искренне возмутилась Анна Владимировна. — Может, пришло время вообще перестать впускать его?
— Он хотел поздравить Матвея.
— Ну-ну, заодно опять тебе мозг вынести. Не люблю таких дотошных кавалеров. Один в один твой отчим. Аж вздохнула с облегчением на старости лет, когда подала на развод.
— Зачем ты ему про замужество сказала? — неожиданно спросила Яна у матери.
— А так оно и есть. То, что у вас с Виктором не было официально свадьбы — ничего не значит. Ох, дочка, в меня ты вся. Если полюбила, то на всю жизнь. Думаешь, не вижу этого?
