«Цикл Тьмы»
1
Настя внезапно проснулась среди ночи. Бешено колотилось сердце, во рту пересохло, словно она не спала, а бегала марафон. Она откинула мокрый от пота плед, села на кровати и включила ночник. Яркий свет заставил ее прищурить глаза, голову пронзила резкая боль. Поморщившись, она достала из сумочки аспирин и проглотила пару таблеток, запивая теплой водой: она всегда ставила на ночь полный стакан, чтобы не бегать на кухню.
Последние три года, она стала часто просыпаться по ночам, изнывая от головной боли и жажды; она обращалась к врачу, тот лишь посоветовал пить валерьянку и постараться избегать стрессовых ситуаций. Она хмыкнула,– «избегать стрессовых ситуаций»! Он с тем же успехом мог посоветовать ей слетать на луну. Настя уже пять лет работала корреспондентом в крупной телекомпании «Тв-5», начав с должности внештатного сотрудника, и понимала, что стресс стал частью ее жизни. Авиакатастрофы, крушение поездов, пожары, изувеченные тела, скорченные в предсмертных муках, запах горелой плоти; после репортажа, они с оператором отправлялись в ближайшее кафе и пропускали по стопке коньяка: это тоже стало частью ее жизни.
Настя была готова к ночным кошмарам, она понимала, что это неизбежно, и они приходили: сожжённая заживо девушка, с младенцем на руках (мать-наркоманка заснула с сигаретой на диване), протягивала ей шприц, интересуясь не поможет ли она, а то ей не видно вен; обезглавленный здоровяк (сумасшедший ворвался в бар с бензопилой: пятеро посетителей ранены, семь убиты, бармен обезглавлен) флегматично протирал барную стойку. Кошмары, трупы, запах жженых волос – на этом она делала карьеру, и надеялась через пару лет, если не сойдет с ума, занять место своего шефа, главного редактора, который собирался на покой.
Девушка сделала еще глоток воды: капля упала ей на грудь, скатилась на сосок, повисла, словно в раздумье, затем шлепнулась на бедро. Настя подумала, что за время работы сильно похудела: слегка впалый живот, худые ноги, даже грудь стала меньше; а ведь еще каких-то шесть лет назад она переживала из-за складок на животе и изнуряла себя диетами.
Она выглядела немного старше своих двадцати шести; она смотрелась в зеркало и видела на симпатичном личике карие уставшие глаза, в глубине которых таился пережитый, за время работы, ужас. Она горько усмехнулась: что-то такое и сказал ее парень (любовник, друг, Настя не знала, как к нему относиться) Саша, когда она впервые встретила его в кафе. В Ваших глазах слишком много грусти, для такой красивой девушки, как Вы, – вроде так, сказал он, с улыбкой присаживаясь за ее столик, держа в руках букет роз. Он развеял ее мрачные мысли, о смерти, а через несколько свиданий – они оказались в одной постели. Саша устраивал ее как друг и любовник, но что-то внутри нее сжималось, когда она думала о серьезных отношениях и была благодарна ему, что он ни разу не обмолвился о свадьбе или сожительстве; может, он просто чувствовал, что этот разговор ни к чему хорошему не приведет.
В распахнутое окно ворвался поток ветра, обдав ее разгоряченную кожу приятной прохладой. Настя вздохнула, размышляя, стоит ли сходить на кухню, достать из холодильника початую бутылку «Хеннеси», и выпить пару рюмок, чтобы заснуть. Еще одна привычка, ставшая частью жизни. Мысли о коньяке прервал тихий скрип и звук капающей воды, который оборвался через несколько секунд: словно кто-то открыл и закрыл кран. По рукам побежали мурашки, Настя вздрогнула. Это стресс, и только,– подумала она, нервно усмехнувшись. Снова скрип и звук льющийся воды, буквально мгновение, но его хватило, чтобы Настя подскочила с кровати, и с ужасом уставилась на приоткрытую дверь спальни. Скрип напомнил звук старого крана, в квартире покойной бабушки: ржавый советский смеситель, работающий второй десяток лет, который она никак не хотела менять. Настя глубоко вдохнула, стараясь успокоиться, но это не помогло.
