Мы бы, наверно, и дальше распрекрасно поживали в Техасе, хотя может быть и в Кентукки, точно-то теперь невозможно и сказать где мы тогда обитали. Так давно носит нас кругом по белу свету, что и места в мозгах не хватает всего упомнить. Там бы, наверно, мы и по сей день ошивались, когда б не этот заезжий бродячий цирк. Такие циркачи извечно колесят по всем земным градам и весям, хотя в наши-то непуганые прогрессами края они и завернули-то скорей всего невзначай: местечка-то этого нашего и на карте толком не разглядишь, то ли это городишко какой замухрышный, то ли муха чего на память оставила.
А цирк этот, как сейчас еще помню, был просто самый взаправдишный цирк на колесах, теперь-то таких не бывает, да еще и с громким и заманчивым, как путешествие в иные миры названием – «Цирк чудес», намалеванным по обеим сторонам фургона. Местное население сразу будто очумело от такой завлекательной новости и, пожалуй, что и сам мессия, явись он вдруг в наши края, не всколыхнул бы так чувств местной публики, да и мы Хогбены со всеми за компанию, вроде как свихнулись.
«Что за цирк такой, какие еще там чудеса?» – все вокруг волнуются и выспрашивают друг у дружки как чокнутые, а толком-то ничего никому неизвестно. Тут даже и дедуля от любопытства проснулся, хотя его и вовек, если когда и до зарезу надо, не добудишься. И получился от такого всеобщего незнания просто доселе невиданный кошмар любознательности и даже «массовый психоз на почве неудовлетворенного любопытства», как по ученому выражается этот чудик – прохвессор Гэлбрейт, который сидит у нас в бутылке.
А приезжие артисты эти как-то уж быстро тут у нас освоились, им видать не привыкать, и совсем как у себя дома всюду распоряжаются. Поставили возле речки палатку для будущих своих представлений: она вышиной, пожалуй что, с нашу местную церквуху будет и вся такая затертая (не церковь, конечно, она-то у нас в полном ажуре: прошлый год, как подкрасили), а палатка, коя вся в пестрых заплатках да еще и так цветисто размалеванная, что к ней тут же и послетелись букашки со всей округи, видать, приняв за цветочную клумбу. И точно, как эти глупые, неосмысленные букахи, и местные бездельники тоже вкруг палатки завертелись, будто им тут кто-то чего-то вдруг даром отвалит.
Между тем некоторые из артистов, они просто ужасно какие крутые типы и типухи (или типицы? Как оно правильно надо бы у прохвессора узнать) и, видно, что сроду не привыкли филонить, а сразу же давай делать себе пиар и рекламу разными циркаческими фокусами, дабы еще шибче расшевелить интерес у населения.
Один, например, целую дюжину мячиков ввысь подкидывает и так ловко их подхватывает и снова вверх отправляет, так что даже ни один не упадет. Другой вообще на руках бегает, будто у него руки вместо ног, а еще некоторые гимнастки – стройные такие (их, видно, совсем плохо кормят), так сильно изгибаются, что у всякого бы давно уж просто все кости треснули, а у них ничего, не трескаются. Хотя у них может и костей-то настоящих давно уж нет, а разве какие-нибудь резиновые вставлены.
А то еще тигра полосатого в речке моют, такого ощипанного, будто он во щах вместе с известным куром купался. Или опять же слона обшарпанного, как столетний диван, по местной прерии прогуливают – такого, блин, в здешних захолустьях разве когда видывано!
