Проф. Е. Л. Тропкович-Смирнов
Нашим научруком был Егор Львович, высокий старик, лет семьдесят пять, серебристые волосы, выстриженные виски и затылок, твёрдый и плавный шаг; стук деревянных каблуков, слышный в аудиториях ещё с парадной лестницы. Он приходил всегда в одном и том же, но свежем пиджаке. У него были длинные пальцы с продолговатыми розовыми ногтями, на мизинце левой руки носил тонкое золотое кольцо: «Сим победиши» с крестом.
Всю группу, нас было человек пять аспирантов, он позвал к себе после конференции. Было часов шесть вечера, весна, но темнело ещё рано. Он заказал такси, мы приехали на Ленинский проспект, во двор фасадной сталинки, бежевой и с башней. В подъезде консьержка, помню широкие и светлые лестницы: на площадках люстры, вокруг них лепнина, пшеница, серпы и молотки.
Мы зашли, он показал, куда вешать куртки, сказал, куда проходить, как разденемся, разулся, поставил туфли в шкаф для обуви, спросил нас, кто будет чай, и ушёл в кухню.
Мы прошли в гостиную, там были кресла и диван, но мы опешили и стояли посреди комнаты на ковре: все стены были в книжных шкафах, высоченных, почти до потолка, а потолки метра три-четыре. Книг так много, что дверцы должны ломиться, и их надо перевязывать тесёмкой, чтобы закрыть, но библиотека была в каком-то даже пугающем порядке. Все книги распределены по разделам, внутри разделов книги расставлены по алфавиту, в каждой полке лежит листочек с номерами страниц и заметками, что на каждой из них Егору Львовичу было интересно.
– Садитесь, что вы все стоите, – сказал Егор Львович, входя в гостиную с подносом чашек, составленных одна в другую, чайником и блюдцем сушек, мармелада, пастилы.
Егор Львович поставил поднос на рабочий стол, чистый, без тетрадок, книг, бумаг, расставил чашки, поставил рядом блюдце и сказал ещё раз всем садиться.
– Чай пока ещё настаивается, – сказал он и, сложа руки в карманы брюк, оглядел нас, – конференция, в общем, прошла неплохо, правда?
Егор Львович обернулся к столу и взял мармелад.
– Но есть и помарки, заметки на полях, да?
Он прожевал мармелад и заглянул в чайник.
– Теперь пора, – Егор Львович разлил чай и пригласил нас взять чашки.
Он взял оставшуюся и продолжил:
– У вас, Павел, был очаровательный доклад, материал удивительный, где вы его нашли?
– В Ленинке всё, – ответил Паша.
– В Ленинке, конечно, это очень интересно, но дикция ваша – надо читать по семь докладов в неделю и тренироваться, не заметите, как подниметесь на кафедру доктором, это полезно – практика.
Егор Львович отпил чай.
– У вас, Пётр, материал интересный, но анализ мог быть подробнее, много упускаете, то ли не замечая, то ли игнорируя для удобства. То и другое одинаково стоит исправить. Доказывать и добавлять всё в концепцию не надо, но должным образом описать ваши находки вы обязаны. Помогите учёным, которые сейчас визжат в ясельках, не прячьте от них то полезное, что вы наши, и чем они точно будут пользоваться, ведь, когда вы анализируете внимательно – это незаурядно, даже очень, Пётр, понимаете?
– Понимаю, Егор Львович, – ответил Пётр.
– Вашему докладу, Анна, – Егор Львович обратился ко мне, – не хватило презентации. Вы разбираете в одной части типографские техники девяностых годов девятнадцатого века, а их трудно представить из головы, прослушав десять докладов. Слушателя надо щадить, в разумных пределах, конечно.
Егор Львович выпил чашку:
– Кому-то ещё налить?
Мы ответили, что пока не надо, и Егор Львович налил себе. Он разобрал ещё пару докладов, не глядя в программку конференции, и закончил так:
– Конференция получилась, это главное, а то, о чём сказали – мелочи поправимые абсолютно. Работайте дальше, работайте дисциплинированно, и берите сушки, они новые, не как у стариков, – сказал он, заметил, что мы отводим взгляды от него, и добавил с улыбкой, – у других стариков.
