Глава 1.
Настя.
- Настя, ну сколько тебя можно ждать? Ты должна была уже забрать
у меня документы еще полчаса назад! - сказала мой руководитель
Людмила Сергеевна.
Людмила Сергеевна - эффектная стерва, которая просит, чтобы к
ней обращались исключительно на “Вы”. Хотя ей вряд ли можно дать
больше тридцати лет. Ну или мне плохо видно сквозь мои очки,
которые ношу уже добрых десять лет, как мне в четырнадцать лет
окулист в нашей районной поликлинике поставил близорукость в -4
диоптрии.
- Поезд в метро остановился в тоннеле на целых пятнадцать минут,
так потом мы еще и плелись, как будто в пробку попали.
- Вот, эти документы срочно вези в "Логистик Инвест" Багрову
Роману Евгеньевичу. Я тебе все записала на стикере. Не перепутай.
Там очень важные документы.
- Я все поняла, Людмила Сергеевна. Убежала.
- Ну беги.
Полгода назад я устроилась на работу курьером на три дня в
неделю. Это моя вторая работа. Нет, не по счету и записи в
трудовой. А в принципе вторая работа. В выходные я работаю
официанткой в одном клубе, а в будни здесь, курьером. Год назад
наша с мамой жизнь изменилась в очередной раз. Мы узнали, что ей
нужна операция на сердце в Германии. Наши хирурги в нескольких
московских клиниках за такую тонкую и сложную операцию не берутся.
В нашем случае спасут только современное оборудование Германии и
руки скрупулезных немцев. И как бы банально это не звучало, но нам
нужны деньги. Учеба моя поставлена на паузу. Уже год, как я в
академическом отпуске. А руки и ноги теперь трудятся на благо
московских богатеев и мажоров с их постоянными силиконовыми
спутницами.
Вот так из будущего бухгалтера с высшим экономическим
образованием я превратилась в “принеси-подай”. А еще в “привези -
отвези”. Иногда хочется свернуться калачиком, уткнуться в подушку и
разреветься за весь год, что терпела и не роняла ни слезинки. А
потом вспоминаю, что мама - все, что у меня осталось. Она - моя
семья. И иду переодеваться в униформу и натягивать дежурную улыбку,
даже когда хочется расцарапать лицо молодого парня, который
считает, что за папины деньги имеет права оскорблять и указывать
мне “мое место”.
- Девушка, вы выходите? - мужской голос вырвал меня из моих
воспоминаний.
- Да.
- Ну так выходите! Стоите и проход загораживаете. Воткнули свои
наушники и ничего не слышат. Вот молодежь…
Когда папа был жив, он всегда говорил, что имя Анастасия очень
сильное. Оно означает “возвращенная к жизни”. Когда кажется, что не
осталось сил и терпения, когда опускаются руки, то откуда-то
изнутри появляется новый огонек, который разжигает и дает новые
силы, чтобы двигаться дальше. "Все будет хорошо", - так всегда
говорил папа.
Папа. Он покинул нас с мамой, когда мне было пятнадцать лет.
Казалось, была уже взрослая девчонка, но такой противный и колючий
подросток, с которым было очень тяжело договориться, ведь у меня на
все было свое мнение. Но папа умудрялся найти ко мне подход. Он был
мне другом. Всегда знал, как меня поддержать и что сказать. А потом
его не стало. Остались мы с мамой. И моей колючести не стало, будто
ее папа с собой унес. Или я резко повзрослела. А еще я иногда к
нему обращаюсь и прошу совета. Глупо, наверное, выглядит, когда
двадцатичетырехлетняя девица запрокидывает голову к небу и что-то
бурчит себе под нос. Городская сумасшедшая. Вот как сейчас…
- Ты с ума сошла? Куда ты выперлась на дорогу? Жить надоело? -
еще один мужской голос вывел меня из моих размышлений. Более
низкий, с небольшой хрипотцой, от которого мурашки разбегаются по
спине.
- А вы куда так несетесь? Не видите, что здесь пешеходов много?
Понапокупают себе танков и ничего не видят.
- Ты посмотри, какая языкастая. Советую придержать язык в
следующий раз, чтобы тебе его кто-нибудь не подрезал за
дерзость.
