«Как же это унизительно, — покачала
головой Александра, глядя на себя в зеркало заднего вида. —
Отвратительно, стыдно».
Она сидела в машине у здания
небоскрёба, где он назначил ей встречу, не решаясь подъехать.
Первая неделя сентября выдалась
сухой, летней. Ветер срывал с деревьев осеннюю листву, засыпая парк
ярко-жёлтым и кроваво-красным. Вечернее солнце золотило шпиль
здания, отточенной иглой уходящего в небо.
Где-то там на верхних этажах
четырёхсотметровой башни из стекла, стали и бетона размещался офис
того, кто её ждал.
Александра барабанила пальцами по
рулю, в сотый раз поправляла безупречный макияж,
завязывала-развязывала шарфик и то расстёгивала, то застёгивала
верхнюю пуговицу на блузке.
Она знала, что не должна думать,
насколько неприлично то, что она должна сделать, должна гнать эти
мысли, иначе так и не подъедет, не выйдет из чёртовой машины,
должна думать о том, что она делает это ради брата, ради отца, ради
семьи. И это не обсуждается — так уж её воспитали. Знала, что
должна — и не могла.
Она, Александра Квятковская,
единственная дочь Эдуарда Квятковского, в прошлом безжалостного
юриста, а ныне банкира, построившего финансовую империю,
ориентированную исключительно на крупных клиентов и компании,
должна стать любовницей Крысиного короля.
Давид Гросс. Крысиный король. Так
звали за глаза владельца холдинга «ТОР» — группы компаний,
производящих средства борьбы с мышами, крысами, тараканами и вшами,
ну и заодно выпускающих пестициды, гербициды, средства защиты
растений и прочую отраву.
Но только ли специфику его компании
имели в виду, когда давали Гроссу прозвище, ведь ещё он был
известен как Великий и Ужасный, Человек слова и Человек без
сердца.
Александра знала о нём всё. Точнее,
всё, что когда-либо появлялось в сети. К сожалению, меньше, чем ей
бы хотелось. Уже два года она собирала каждую крупицу информации.
Знала, что ему сорок лет, день рождения у него летом и по гороскопу
он Лев. Небольшую компанию, выпускающую препараты борьбы с сельхоз
вредителями, Давид Гросс наследовал от отца и в итоге превратил в
«ТОР-Групп» — крупнейшего игрока на рынке пестицидов, средств
дератизации и прочих ядохимикатов. Однажды почти женился, но по
какой-то причине свадьба не состоялась, а ещё у него была сводная
сестра, с которой они были очень близки, но она покончила жизнь
самоубийством. Бесчувственный, скрытный, циничный, честолюбивый —
не скупились на эпитеты таблоиды. Они же, проявляя единство,
отмечали железную хватку и безупречную деловую репутацию, но
противоречили друг другу, называя Гросса то мужланом, то
высоколобым интеллектуалом.
Сильно ли это поможет Александре
сегодня? Вряд ли.
Но она должна справиться со своей
задачей и помочь семье…
— Папа, ну можно же решить проблему
иначе, — сжимая руки до онемения, пыталась Александра спорить с
отцом, когда буквально перед встречей последний раз порывалась
отступить.
С таким же успехом она могла
дискутировать со статуей Посейдона, что украшала фонтан во дворе их
трёхэтажного особняка. Фонтан ещё не отключили — дни стояли тёплые.
И в окно отцовского кабинета Алекс видела, как радостно блестят в
лучах вечернего солнца хрустальные струи, как кружит по воде
нарядная листва, и её незавидная участь — стать любовницей
человека, одни мысли о котором внушали ей ужас, ещё не казалась
единственным способом уладить конфликт.
Видимо, ей лучше было броситься на
трезубец Посейдона, чем надеяться, что отец отступит.
— Ради бога, Саша! — сказал он не
терпящим возражения тоном.
Вытянув ноги к камину, отец сидел,
развалившись в кресле, и со вкусом потягивал сигару, что любил
выкурить после ужина.
— Твоему брату грозит суд, а Давид
Гросс ясно дал понять, чего хочет, когда сказал: «У вас очень
красивая дочь», поэтому прекрати капризничать.
