— Ты готов своими руками разрушить нашу семью… потому что я не могу родить тебе?
На лице любимого супруга нечитаемое выражение. Лишь слегка нахмуренные брови выдают дикое волнение. И пульсирующая жилка на шее.
Оглушающее предложение отнимает способность мыслить здраво.
«Давай разведёмся».
В горле резко пересыхает, и я тянусь за стаканом с водой. Обычный семейный ужин. Ничего не предвещало…
— Это будет самым лучшим для нас решением. Семья должна быть семьей, — роняет супруг. Ранит бездушием голоса, добивает жестокостью слов. — Когда всем хорошо. А не как... — сурово проглатывает окончание фразы. — Маша. У нас не получается. Давай с тобой разойдёмся, чтобы каждый ещё мог устроить свою жизнь. Это хотя бы будет честно.
«Будет честно…», «будет честно…», — отдаётся в голове тревожными молоточками.
Семь лет брака. Три неудачных ЭКО. Куча гормонов, нервов и несбывшихся надежд. Для того, чтобы услышать от мужа страшные слова.
«Давай разведёмся».
Отодвигаю тарелку, поднимаясь с места.
Отворачиваюсь. Не хочу, чтобы супруг видел, какую боль мне причиняет.
Что чувствует женщина, которая не в состоянии подарить мужу то, что с лёгкостью сможет дать любая другая? Каково это — быть неполноценной?
Веки горестно опускаются, слёзы катятся, обжигая кипятком.
Если бы он сказал, что остыл… если бы сказал, что встретил другую… Да любой вариант был бы лучше того, что услышала я.
— Понимаю, что сейчас я для тебя урод и сволочь. Но после развода каждый из нас сможет наладить свою жизнь. Без обмана. Мы оба можем быть счастливы. Просто с кем-то другим.
Мне, кроме него, никто не нужен. Я до глубины души все семь лет брака была убеждена, что счастлива могу быть только с ним. О чем он говорит? Какая другая жизнь?
Спазм перехватывает горло. Делая шаг назад, не осознаю, что муж подошёл ко мне вплотную.
От неожиданности сталкиваемся, а я теряю равновесие. Мужские ладони оставляют после себя безжизненный пепел на месте касания. Торопливо стряхиваю с себя его руки. Которые совсем недавно дарили наслаждение и восторг.
Не хочу! Не хочу, не могу! Только не его заботливые прикосновения!
Как он может вот так просто разрушить все то, что мы строили годами? Ведь мои проблемы не являются для него чем-то неожиданным. Мы вместе боролись. Он меня всегда поддерживал, переживал. Был опорой. Зачем он так? Почему? Разве можно просто сломать… выбросить того, кому ты так нужен? Неужели это возможно?
По всей видимости, да.
— Допустим, я не могу родить. Но сейчас есть разные возможности. Да, пусть пока они не работали. Но если это твой главный критерий… я не понимаю, почему сейчас? Почему не пару лет назад?
— Пару лет назад мне казалось, что все это преодолимо. А сейчас кажется, что честнее отпустить друг друга.
— Если не срабатывает медицина, то… — запинаюсь, подмечая, как чернеют его глаза. — Есть ведь и другие варианты… Дети, которым нужна семья и любящие родители, например.
— Маш, я к такому не готов. Извини. Это правда.
Ступор не проходит. Не понимаю, о чем нам теперь разговаривать.
— Может быть, есть что-то ещё? Другая женщина? Ты скажи как есть. Я приму. Жизнь тебе осложнять не стану. Проклятиями сыпать тоже.
Обнимаю себя руками. Холодно. Холодно и противно внутри.
— Маша, — становится вплотную, вместе со мной смотрит в окно. Но на улице темно, и мы оба глупо рассматриваем в отражении стекла эффектную статную пару. Муж выше меня, даже когда я на каблуках, а сейчас и подавно. Широк в плечах, строен. Красив. Обожаю его ухоженную небритость. Раньше, когда он целовал меня, намеренно слегка царапал. «Чтобы все знали, что ты моя». Больше я этого от него никогда не услышу…
Держать не стану. Хочет быть свободным — пускай. В конце концов, свобода — это единственное, что я могу ему подарить. Что ему действительно нужно. Так пусть же забирает. На счастье...
