Пролог
Похороны всегда дело хлопотное. Умер ещё не совсем старый мужчина шестидесяти пяти лет от роду. Его тело сейчас лежало в оббитом красной материей большом гробу, так как при жизни он был большим человеком. Совершенно седая голова, аккуратная бородка такого же цвета, плотно закрытые веки глаз, смертная белизна лица проявила остро выпирающие скулы и заострённый нос, а также пигментные пятна, которые когда-то в далёкой его молодости считались обычными веснушками на лице красивого, рыжеволосого парня. Старенький, серый в полоску костюм и натруженные руки, держащие крест. Он как будто бы только прилёг отдохнуть и вот—вот проснётся и спросит зачем тут все собрались, но так уже не бывает. Гроб стоял во дворе его двух этажного небольшого дома под ветвями его любимой груши «Бэра». Ворота были раскрыты настежь. Собрались бывшие сослуживцы, соседи по улице, кумовья. Не было только одного человека, его внучки, Любы, единственной и любимой, которой после гибели её родителей он посвятил свою жизнь.
В последний день октября, далёкого уже 1978 года, в прихожей семьи Щербаковых зазвонил дверной звонок. Старый Анатолий Николаевич открыл входную дверь не поинтересовавшись кто там.
– Сынок! Тамара! Сын вернулся из армии! Радость то какая! На его возгласы из кухни в стареньком велюровом халатике вышла мама. – Сыночек мой! – ахнула она – Вернулся! Мы тебя выглядываем каждый день. Ну слава Богу, слава Богу ты дома. Женщина прижалась к груди сына, щекоча шинельным материалом лицо. – Раздевайся и проходи, я как раз вареники поставила с капустой. Егор Щербаков снял надоевшую за два года шинель, шапку, разулся и прошёл в большой зал, неся свой чемодан с подарками. – Ох! Дай хоть насмотрюсь на тебя в военной форме. Значков то сколько!
Егор открыл свой большой зелёный, кожаный чемодан. – Мама, а ну- ка возьмите и примеряйте, это я Вам привёз с отцом.
Родителей своих Егор всегда называл только на «Вы». Он достал красивую кофту, которая пришлась маме в самую пору, небесно голубой платок с видами достопримечательностей Будапешта, несколько кошельков с моргалками. Отцу достал красивый батник коричневого цвета, блок мадьярских сигарет с ментолом и самое главное свечи зажигания фирмы «Бош», настоящие для его жигулей. Достал дембельский альбом, свои вещи – джинсы фирмы «LEE» и свитер, а также по мелочам жевательные резинки и в баночках несколько штук «Пепси». Когда с подарками было покончено, все пошли в кухню.
Егор Анатольевич, который уже раз видел всё тот же сон своего возвращения из Венгрии, ЮГВ где он два года отслужил водителем в те далёкие уже семидесятые годы. Во сне всё ещё живы мама и отец, и она как было всегда, зовёт его, своего сына, хоть что-то покушать. Родители снились часто. Егор Анатольевич откинул одеяло и попытался сесть на своём огромном, самодельном диване, но ноги не слушались, и он бессильно лёг снова на свою подушку. Было утро. Внученька Любушка уже убежала в свой институт снова забыв его накормить. Ну да и ладно, просто ей снова некогда, она сильно занята в своём институте. Ну потерплю ещё один день, про себя оправдывал он свою девочку, я и так толстый она говорит, что мне надо бы похудеть уже давно. Вот за то, что сегодня не забыла набрать мне в кружку воды спасибо, вчера и это она забыла, и я с трудом дошёл до куллера и набрал сам. Сегодня ноги отказали, и я не могу встать. Вторую неделю на улице стояла страшная жара, а в их районе отключили подачу воды, что – то там ремонтировали. Техническую воду два раза в неделю привозил по вечерам водовоз, а вот питьевую приходилось покупать. Старик взглянул на бак, стоящий на куллере, воды не было видно. Ну вот и здесь воды нет. Сегодня вечером или завтра утром должны привезти. Ну да ладно, у меня ведь целая кружка. Запить таблетки хватит. Он с трудом перевернулся на бок и подложив под щеку свою ладонь прикрыл глаза. Так легче было думать и вспоминать прошедшие годы. Он нашёл себе такое занятие. Вспоминал всех и тихо разговаривал с ними, как будто они были рядом и могли отвечать. Слабость вскоре сморила старика и он задремал.
