Прогресс застаёт нас врасплох в самых неожиданных местах. Однажды я пришла в муниципалитет Тринадцатого округа Парижа, чтобы взять копию свидетельства о рождении ребёнка. Для этого надо было заполнить формуляр, в котором имелись следующие строки:
Фамилия-Имя Отца (1) / Матери (1)
Фамилия-Имя Отца (2) / Матери (2)
Минуты три я пыталась сообразить, какое место занимаю в этой шведской семье, где папы и мамы ходят под порядковыми номерами. Взглядывала исподлобья на даму за стойкой, не зная, как спросить. Во Франции ведь полигамия формально запрещена, хотя соответствующее лобби уже работает над либерализацией этого вопроса. Может, оно уже и победило, а я не в курсе?! Гийом всё время говорит, что я живу как в пещере, даром что журналист. Родителей, выходит, четверо? Как бы это так спросить, чтобы с одной стороны не выдать своего ретроградства, а с другой – не переборщить с наигранным энтузиазмом… Тут дело такое: раз вышел закон, надо быстренько подстраиваться, ведь считается, что он увенчал собой долго вызревавшие чаяния народа.
Я медлила. Иностранцу так легко на ровном месте сделать faux pas2 и заслужить клеймо дикаря в глазах просвещённых французов. Мать ли я вообще, если не прошла процедуру идентификации и не получила порядкового номера?..
И тут озарение!
От радости я хлопнула себя по лбу и воскликнула на всю приёмную:
– Так они геев имеют в виду?! В смысле однополые семьи? Вот в этой графе?
– Да, мадам, – нейтрально ответила темнокожая чиновница.
– Уф, слава богу! А то я подумала было, что арабы уже многожёнство протащили!
В помещении повисла тяжёлая пауза. Я быстро подписала формуляр и вышла, пока у меня не отняли вида на жительство.
В России я знала свои абсциссы и ординаты по всем важным вопросам, и, как правило, они располагались в верхней левой четверти системы координат, в зоне «возвышенного либерализма». Гостеприимное отношение к мигрантам, искоренение гомофобии, свобода самовыражения, независимость СМИ, равноправие полов – эти принципы казались мне единственно правильными до того, как я попала в мир, по ним устроенный. Во Франции общество живёт по ним уже несколько десятилетий: за это время они окрепли и эволюционировали, дошли до абсурда и теперь всё больше напоминают собственные противоположности.
Например, в России я горячо выступала за равноправие полов. Сбросим с корабля современности паразитический альянс мамы-наседки и папаши-трудоголика! Но до переезда я не задумывалась, готова ли принять противоположный тип семьи. Возможно, это потому, что в наших широтах он просто не встречается. У нас женщины робко заявляют свои права в топ-менеджменте, тогда как во Франции мужчины активно борются за право уходить в декрет.
В работе я была за то, чтобы выбрать себе такое дело, которым по-настоящему интересно заниматься восемь-двенадцать часов в день. Превратить увлечение в способ заработка – вот залог счастливой карьерной судьбы! Во Франции, оказалось, такая жизнь считается «несбалансированной». Кроме работы, которая есть необходимое зло, человек обязательно должен иметь отдушину, делать что-то бескорыстно. За хобби нужно платить деньги, а не получать. А на профессиональные темы не принято говорить в компании друзей.
