Холодный осенний ветер пронизывал насквозь, и всякий человек, оказавшийся в это неприветливое и хмурое утро на улице, торопился как можно скорее оказаться в тепле. На набережной, практически безлюдной, можно было обнаружить не спеша прогуливающегося мужчину. Надо отметить: одет он был странным образом. Такие люди всегда бросаются в глаза: одетые не так, как все, говорящие не то, что привыкли слышать, поступающие не так, как поступают все…
Казалось, его самого ничего не волнует: ни погода, ни его странный вид. В какой-то момент он остановился около ограждения, оперся на него и задумчиво посмотрел вдаль, на другой берег. Ветер играл с пожелтевшими листьями, гонял их по песку и изредка закидывал на воду, и они плыли, плыли так безмятежно, как будто не понимали, что вот-вот погибнут. Наблюдать за природой, не имея возможности вмешаться и что-либо изменить, – одно из самых интересных и полезных занятий, которое безмолвно подчиняет любого своей власти. А волны медленно, вальяжно перекатывались, и, казалось, нет ничего красивее и безмятежнее…
В какой-то момент затянувшегося неподвижного наблюдения за кувыркающимися листьями, неожиданно по лицу мужчины скатилась скупая слеза. Он тут же ее смахнул рукой и тяжело вздохнул, зачем-то полез в карман коричневой кожаной куртки, достал платок, повертел его в руках и тут же спрятал. Опустил взгляд на свои темные джинсы, повилял носком черного ботинка и развернулся, намереваясь продолжить прогулку вдоль ограждения.
Совершенно бесцельно Дэвид продолжал движение вперед-назад, пока его взгляд не остановился на девушке с коляской и рядом идущим ребенком по другую сторону набережной. Ребенок был достаточно капризный, и тот, и другой. Тот, что в коляске, вечно плакал и требовал внимания, а тот, что шел рядом, то и дело теребил ее за пальто, показывая пальцем вдаль набережной. Девушка шла очень медленно, отвлекаясь то на одного, то на другого, изредка вздрагивая от холода, но выглядела счастливой, такой счастливой, будто бы все ей в радость: и погода плохая, и дети неугомонные.
Некоторое время понаблюдав за ней, Дэвид посмотрел на свои наручные часы и решил, что пора идти домой. Обернувшись, он заметил, как девушка склонилась над коляской, но второго ребенка нигде не было видно. «Хм, странно, куда же он деться успел?» – подумал он, но желание идти домой взяло верх над любопытством, отчего мужчина зашагал быстро и резко. Вдруг послышался испуганный крик и сразу же за ним возглас:
– Помогите! Кто-нибудь, помогите! Ребенок упал! Мужчина, помогите, мужчина!
Дэвид в секунду обернулся и тут же побежал на зов девушки – больше людей на набережной не было. На ходу сбрасывая куртку, громким басом крикнул:
– Где он?
Бедняжка затряслась в истерике и махнула рукой к спуску реки. Подбегая к самому краю плит, Дэвид увидел отчаянно барахтающегося мальчика, который не кричал, а еле-еле издавал какие-то непонятные звуки. В мгновение ока мужчина сбросил туфли и прыгнул в воду, крепкой рукой схватил мальчика и через несколько секунд, как ни в чем не бывало, стоял босиком на каменных плитах, не выпуская мальчика. Подбежала девушка, с тенью испуга на лице, буквально вырвала ребенка у Дэвида, присела на плиту, обняла его и заплакала.
– Что же ты наделал, Бен, ты меня перепугал до смерти, что же ты наделал? – не смогла выговорить больше ни слова и просто зарыдала с отчаянием и болью в сорванном голосе. Бен молча смотрел вперед, еще не понимая своей детской головкой, что он мог утонуть. Все произошло настолько быстро, настолько стремительно, что девушка просто не могла прийти в себя и оправиться от шока. Наверное, она бы и сидела там на плите, если бы не подошедший к ней Дэвид, взявший коляску, свою куртку и мокрые ботинки.
