Перед глазами продолжало все расплываться. Меня без усилий подхватили и перекинули через плечо. Руки и ноги не слушались, я просто безвольно свисала вниз головой. И так ощущения были не очень, подташнивало, а теперь все плясало перед глазами, боюсь, что скоро отключусь совсем. Я все слышала, но приглушенно, как сквозь вату в ушах или через невидимую преграду, а вот ответить, как следует, не могла. Вообще не могла ничего произнести. С языка срывались лишь слабые стоны бессилия. Кажется, мы вошли в дом. Нес меня на плече охранник бережно, головой ни обо что не ударил, надеюсь, до постели донесет и не уронит. Я слышала резкий голос вождя, он отдавал приказы рабам и спрашивал, где сейчас находится Гигот. Эх, старый варвар мне уже начинал нравиться…
Шрех одноногий! Что мне вкололи, что меня так штормит? Почувствовала, как положили на что-то мягкое, аккуратно так. В глазах звездолетики активно совершали кружение, опустила веки, боясь, что сейчас стошнит. Кажется, даже отключилась. Сколько прошло времени, не смогла понять, но дневной свет все еще заливал комнату, в которой я очнулась. Тело пока не слушалось, как под сильной заморозкой. И было холодно. На стук зубов раздался голос, от которого холодок забрался под кожу, голову я так и не смогла повернуть. Я стиснула зубы.
– Впервые вижу арменейку так близко, – в тишине голос Зихаба показался неожиданно громким.
Почувствовала, как рядом со мной прогнулась кровать, будто кто-то поменял положение. Лицо полукровки нависло надо мной. Он что, все это время находился рядом? Наблюдал за мной, пока лежала без сознания?!
Попыталась произнести хоть одно слово, крепкое такое, но так и не смогла.
– Не пробуй даже говорить. Пока сок айгувы гуляет в твоей крови, могу делать с тобой все, что захочу.
Его пальцы проложили дорожку по моей щеке и спустились вниз по шее. Почти не чувствовала, но злости меньше не стало.
– Гордая, недоступная и неподвластная арменейка лежит в моей постели и не смеет отказать мне. Я даже и не мечтал о таком, – с довольной усмешкой в голосе произнес эрлеванец.
«Дай только прийти в себя – и почувствуешь новый привкус своей мечты!» – мстительно подумала я, не спуская чуть сощуренных с вождя глаз. Тот только в очередной раз усмехнулся, потом медленно склонился ко мне, взяв локон волос одной рукой, накрутил его на палец и поднес к лицу. Вдыхая запах моих волос, он не спускал горящего взгляда с моего лица. Шрехов извращенец! С каким видом он это делал!
– Сладкая, – от удовольствия голос вождя понизился до хриплых ноток. – Ты будешь делать все, что я прикажу тебе.
С моих губ сорвался протяжный, но затихающий от бессилия стон – жалкое подобие сопротивления. Пыталась сжать кулаки и вдруг почувствовала, что уже могу шевелить кончиками пальцев.
Вождь продолжал вдыхать запах волос, склонившись низко к моему лицу так, что едва касался губами моей щеки, скользя по коже легкими поцелуями.
– Эрлеванские женщины не имеют волос, а жаль. Твои локоны так приятно пахнут, так мягки на ощупь, что напоминают мне волосы Нимераны, а кожа настолько чувствительна к солнцу, что ее придется оберегать днем от палящих лучей.
Нимерана, наверно, одна из его наложниц. Попыталась разжать губы и ответить – и у меня это получилось.
– Вот бы и шел – куда подальше к своей наложнице Нимеране!
В ответ раздался тихий смех, переходящий кашель.
– Нимерана прекрасна, но она моя мать. Ты же совсем иное.
Вот как? Я окинула взглядом Зихаба.
– И что ты намерен со мной делать?
– А что полагается делать с рабыней? – спросил он с издевкой.
– Как ты смеешь со мной так разговаривать?! – я повысила тон.
