Серебристый Мерседес будто крался по
пустой безлюдной трассе, с трудом преодолевая снежные заносы,
образовавшиеся там, где участок асфальта не был защищен от стужи
каким-нибудь укрытием. Свет фар разрезал сгущающиеся сумерки,
помогая автомобилю прокладывать путь в неизвестность. Их тусклый
желтоватый луч подсвечивал летящие в воздухе снежинки, которые
сыпались с потемневшего серого неба, рождаясь, словно из неоткуда,
и окутывали своей белой пеленой всё вокруг. Было в этом что-то
мистическое, необъяснимо прекрасное, но в тоже время гнетущее.
И Алена вдруг почувствовала себя
совсем маленькой и никчемной на фоне разыгравшейся непогоды.
Девушка медленно перевела взгляд с извивающейся ленты шоссе и
посмотрела на небольшие сгорбленные деревья вдоль обочины, которые,
качаясь на ветру, протягивали к ней свои жутковатые руки-ветки. В
душе поселилось смутное чувство тревоги. Она одна на какой-то
неизвестной, затерянной среди заснеженных полей дороге. С
разряжающимся телефоном, пустым желудком и таким же баком.
Ей казалось, что она как следует
подготовилась к своему путешествию, всё предусмотрела. Но её подвел
коварный навигатор, который сначала увел машину с федеральной
трассы, заставляя петлять по заброшенным дорогам, на которых ей так
и не повстречались заправки, а затем и вовсе превратился в
бесполезную штуковину, утратив связь со спутником.
Вот очередной порыв холодного
декабрьского ветра метнул в лобовое стекло ком снега, и девушка,
вздрогнув от неожиданности, крепче вцепилась в кожаную обивку руля.
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей и заглушить зловещий вой стужи
за окном, Алена потянулась к радио, сделала звук погромче и
буквально заставила себя расслабиться, откинувшись на подголовник
кресла. «Всё хорошо», - проговорила она себе как мантру. Но уже
через пару мгновений вместо бодрого голоса музыкального исполнителя
послышались неприятные шум и шипением, и девушка резким движением
выключила приемник. На приборной панели красным зловещим огоньком
загорелся значок колонки. И на что она только надеялась?
- Вот черт! – воскликнула Алена и с
раздражением ударила по рулю, выплескивая наружу накопившуюся
тревогу. – Черт! Черт! – повторяла она снова и снова, сопровождая
каждое слово очередным ударом.
Больше не было смысла притворяться,
что у неё всё в порядке. Тем более перед самой собой. Она итак
слишком долго держала лицо, никому, даже своей лучшей подруге, не
показывая того, что творится в её душе. А внутри была такая же
снежная буря, страх перед неизвестностью и смятение.
Девушка твердила себе, что должна
быть сильной, смотреть на свою ситуацию отстраненно, не принимая на
свой счет, извлечь из нее урок, двигаться вперед… Но как не
принимать на свой счет измену? Как смириться с разбитыми мечтами и
иллюзиями? По щеке медленно сползла одинокая слезинка, прячась
где-то в меховой отделке полушубка.
С Никитой Бариновым, руководителем
филиала крупного иностранного банка в Москве, Алена прожила вместе
четыре года, летом они планировали пышную свадьбу. Его
эксцентричная мать давно называла девушку дочерью и выпрашивала
внуков. И Алена уже мечтала о том, как сама станет мамой и сможет
одаривать своей нежностью и заботой не только любимого мужчину, но
и их малыша. Но оказалось, что их с Никитой взгляды и мечты не
совпадали. Точнее совпадали во всем, кроме одной маленькой, но
существенной детали. Баринов не собирался хранить жене верность. Да
и никогда этого не делал.
После того, как Алена узнала о его
измене, застукав благоверного в постели с одной из подчиненных,
мужчина пытался всё отрицать, клялся в любви и выпрашивал прощение.
Но в какой-то момент маска раскаявшегося грешника спала с его лица,
и он открыто сказал девушке о том, что думает по этому поводу на
самом деле.
