День был тяжелый и изматывающий. Перри Мейсон и его секретарша Делла Стрит закончили снятие показаний свидетеля под присягой. Хитрый свидетель все время уходил от существа дела, его адвокат непрерывно выступал с возражениями по чисто техническим аспектам. Потребовалось все умение Перри Мейсона, чтобы в конце концов вытянуть из него важные факты.
Адвокат и его секретарша решили поужинать в ресторане Морриса Албурга. Они выбрали закрывающуюся шторкой кабинку в самом конце зала. Опустившись на мягкое сиденье, Делла Стрит вздохнула с облегчением, посмотрела на усталое лицо Мейсона и призналась:
– Не представляю, как вам это удается. Я чувствую себя как выжатый лимон.
Моррис Албург сам решил принять заказ у такого известного посетителя.
– Напряженный день, мистер Мейсон? – поинтересовался владелец ресторана.
– Даже не хочется вспоминать, – ответил Мейсон.
– В суде с утра до вечера, как я предполагаю?
Адвокат покачал головой.
– Нет, Моррис, – начала объяснять Делла Стрит и показала на свой блокнот, в котором она стенографировала ответы свидетеля. – Снимали показания под присягой, видите, сколько страниц я исписала?
– М-да, – неопределенно ответил Албург, ничего не понимая, и обратился к посетителям: – По коктейлю?
– По двойному «Бакарди», – попросил Мейсон.
Моррис Албург передал заказ проходившей мимо официантке, а сам принялся обсуждать меню.
– Я бы предложил цыпленка или бифштекс – изумительно сегодня получились.
Владелец ресторана поднес большой и указательный пальцы к губам.
Делла Стрит рассмеялась.
– Моррис, вы пытаетесь перед нами воображать? А это откуда взялось?
– Бифштексы?
– Нет, жест.
Моррис Албург улыбнулся.
– Я видел в кино, как один владелец ресторана таким образом рекомендовал что-то своим клиентам, – признался он. – Правда, потом он принес такую дрянь… Мне стоило один раз взглянуть на мясо – и я сразу же догадался, что оно жесткое, как подошва.
– Давайте пока забудем обо всех этих жестах, – перебил Мейсон. – Нам хотелось бы два толстых бифштекса, не сильно прожаренных, картофель по-лионски, хлебец с маслом и…
Мейсон вопросительно посмотрел на Деллу Стрит.
Она кивнула.
– …и чесноком.
– Хорошо, – сказал Моррис Албург. – Сейчас все будет. Для вас – самое лучшее.
– Нежные, сочные, не сильно прожаренные, – напомнил Мейсон.
– Самые лучшие! – повторил Албург и исчез.
Зеленая штора опустилась на место.
Мейсон протянул Делле Стрит портсигар и зажег спичку. Адвокат глубоко затянулся, выпустил дым и прикрыл глаза.
– Если бы только этот старый дурак сказал правду с самого начала, вместо того чтобы ходить вокруг да около, мы закончили бы снятие показаний за пятнадцать минут.
– Однако вам в конце концов удалось вытянуть из него правду.
– Да, но только в конце концов. Словно ртуть собирал голыми руками. Я задаю ему вопрос, а он начинает бегать кругами, вертеться, поворачивать, ускользать, отвлекать внимание, вводить в заблуждение и пытаться переменить тему.
Делла Стрит засмеялась.
– А вы знаете, что задали один и тот же вопрос ровно двенадцать раз? – спросила она.
– Я не считал, – признался Мейсон. – Но нас спасла именно моя настойчивость. Я задаю вопрос, он начинает говорить совсем на другую тему, я жду, пока он закончит, затем снова задаю вопрос, он снова начинает говорить совсем на другую тему, а я опять жду, пока он закончит, затем снова задаю все тот же вопрос в точно таких же выражениях. Он использует новую тактику, чтобы только от меня отвязаться. Я делаю вид, что очень внимательно его слушаю и все понимаю. Он вдохновляется и выдает новый словесный поток. И, как только он замолкает, я снова задаю все тот же вопрос в точно таких же выражениях.
Адвокат усмехнулся, вспоминая.
