День 1
Он проснулся в своей теплой необъятной кровати, которая никаким образом не хотела его отпускать и притягивала его к себе, будто самый мощный в мире магнит. И этот тяжелый, огромный, но такой теплый и приятный магнит держал его, будто бы говорил: «Останься. Останься, молю тебя. Полежи ещё пять минут, затем иди, куда хочешь, но останься. Всё равно ты придёшь, и мы снова будем вместе, будто бы огонь и вода, которые, хоть и мешают друг другу, но не могут существовать поодиночке».
Однако будильник уже горланил во всю и давал чётко понять, что, хотя постель и была самым приятным и безопасным местом в его жизни, ему пора было уже вставать. Будильник показывал 7 часов утра, а за окном уже светило непроглядное за облаками, туманом и снежней бурей тусклое, мрачное, но подающее надежду в этот мир солнце.
Он открыл глаза, машинально коснулся верхней части будильника и выключил его. На груди лежала записная книжка, которую он клал каждую ночь перед сном. Он прочёл её и начал вставать. В той книжке были его записки о самых важных моментах из книг, которые он читал с великим и всепоглощающем интересом. Последняя запись гласила: «Страница 685. Гарри Кэмбелл. Природа человека».
Он зашёл в роскошную ванную комнату, в которой была сама ванна, естественно, перед ней висела синяя, даже более морсковато-бирюзового цвета штора. Раковина, кристально чистая и белая, справа от которой в подстаканниках стояли два мутно-прозрачных стаканчика. В одном была щётка и паста. Другой же предназначался для ополаскивания рта. Вся ванная комната была отделана белыми и синими плитками в той манере, чтобы создавалось ощущения моря, которое, кстати, находилось совсем недалеко от его дома, стоило пройти лишь триста метров вдоль прямой дороги, что была частью перекрёстка, дорога от которого, переходя к немного извилистой тропинке в левую сторону от того же самого перекрёстка, вела к его дому. Подойдя к зеркалу, он увидел старика лет шестидесяти пяти, с седыми волосами и бородой. Прическа его была его неаккуратная и неухоженная, но после душа, которого он принял, и прилежного расчёсывания его причёска была в стиле «Фрейд» но на висках были волосы, плавно переходящие в густоватую, но не слишком, бороду со слегка подкрученными усами. На самом деле на уход за бородой и усами, а также прической у него уходило порядком около часа, ведь от природы у него были курчавая борода и усы, а волосы на голове без шампуня, фена и специальной помады напоминали больше ёршик, чем классическую и стильную мужскую прическу.
«Стареешь ты, дружище» – сказал седой старик, слегка ухмыляясь самому себе.
Правда перед тем, как пойти в ванную, он сходил в небольшую, расположенную отдельно от ванны, но отделанную в том же стиле туалетную комнату, унитаз в которой был белого, даже больше снежного цвета.
После гигиенических процедур он спустился по ступенькам, что находились рядом с ванной комнатой, зашёл на кухню и принялся готовить себе яичницу с беконом и колбасой, одновременно заварив чёрный чай с мёдом и намазал на уже прожаренный тостерный хлеб малиновый джем.
Он давно привык делать себе завтрак в стиле «Инглиш брэкфаст», как учила его давно уже почившая жена. Самого старика звали Марк Абрамсон. Он жил близ норвежского городка Олесунн, хотя сам был из Америки, Северной Дакоты, где всегда было холодно, так что он спокойно жил в холодном климате и чувствовал себя прекрасно.
Марк съел приготовленный самостоятельно завтрак и пошёл в свою мини-библиотеку, которая находилась по прямой через гостиную, когда на кухню надо было свернуть направо. Дверь же на улицу находилась налево. Дом был небольшой, деревянный, но очень прочный, тёплый и оборудованный электричеством, газом, отоплением и канализацией.
