Долго ли коротко ли он шел. Тихой речушкой разлился лед по сухой промерзшей земле. Тихо и далеко звенели падающие ночные снежинки. Черный силуэт шел и скрипел по снегу. Навстречу силуэту прошла миленькая маленькая девочка. Силуэт вроде бы улыбнулся ей и протянул конфетку (или это были деньги?). Девочка выразила свою махонькую благодарность и веселенькая пошла дальше с мыслью о хорошем дядечке, которого, возможно, никто и не видывал на земле, кроме нее-то.
А силуэт направился дальше к большому многоэтажному дому. Это была кирпичная шестиэтажная коробка, в коей жило примерно большая часть населения необъятной родины.
С другой стороны поспешал к тому же зданию другой силуэт. Это был высокий худой мужчина лет тридцати или тридцати трех с большой черной шапкой на голове и очень сильно выделяющимся на черном фоне красным галстуком. Он спокойно прошел по скользкой ледяной дороге яко по неглубокой воде (а по неглубокой воде, как известно, идти намного легче, чем по льду) и подкрался к дому, как уже было сказано, с противоположного угла.
Оба они направлялись в квартиру номер тридцать шесть с дубовой коричневой дверью, на которой красовались различные витиеватые орнаменты в духе ультразападного японского стиля.
Сама квартира разделялась на несколько комнат, которые сейчас будут благоприятнейшим для вас образом перечислены. Тут же после входа в квартиру вас встречает недлинный коридор метра два или три длинной, где справа расположена дверь в намного более просторную квадратную ванную комнату. Слева по стене таких же размеров была еще одна комната, но там свет постоянно выключен, и разглядеть что-либо практически невозможно. Возвращаясь же к коридору, – он проводит вас прямиком в просторную до достаточной степени прямоугольную комнату с такими же большими и величавыми шторами на двух черный окнах, сильно больших, чем все обыкновенные окна, становящиеся нашими согражданами. В этой комнате ближе к окнам и между ними стоит круглый стол, ничем не покрытый и шесть стульев со спинками, хотя поодаль возле стены стоят еще несколько. Вся комната покрыта темно-зелеными обоями с какими-то позолоченными линиями, отчего обстановка напоминает век девятнадцатый. Эта самая большая комната ведет в еще две, стоящие друг против друга, так, что под левым боком для одной находится коридор, а под правым окна. Кто хозяин квартиры, мне, автору, сообщено не было как и многое другое и, оттого, как вы видите, я многого не знаю.
Первым, однако, в квартиру вошел высокий мужчина, описанный мною последним. Он повесил свою одежду на вешалку и предстал перед всем честным народом в правильно сшитом пиджаке и брюках, очень темного, но все-таки голубого цвета. Пройдя дальше по коридору, он заметил двух мужчин сидящих на стульях, ближе к окнам. Один, белобрысый, с тонкими почти незаметными черными усиками, сидел дальше от коридора возле другого мужчины с темными волосами и очень прозорливым взглядом. Последний казался сильно моложе своих лет, и определить его возраст достоверно невозможно. Оба они были в правильно сидящих пиджаках черного, как казалось, цвета, однако свет, падающий на их одежду от цветастых ламп, окрашивал их одежду в зеленоватый болотистый цвет. Тот, что с темными волосами, постоянно думал и чему-то задорно улыбался, но сквозило в этом что-то недоброе.
Высокий спокойно поздоровался со всеми и сел чуть поодаль от темного, но вместе с тем по левую руку от него, заняв, получается, юго-западную часть стола.
Тут-то высокий разглядел своих новоиспеченных знакомцев поближе. Белобрысый, видимо, являлся достаточно обеспеченным человеком, хотя и сильно молодым, лет двадцати трех или двадцати пяти, с зачесанными и набриолиненными волосами. Второй же обладал обыкновенной, но вычурной прической, и был прекрасно выбрит. Из другой комнаты донесся шум, и черная дверь отворилась. Она была за спиной новоприбывшего, оттого он не сразу заметил вошедшего в комнату староватого господина с круглыми очками в стальной оправе и длинными витиеватыми волосами, переходящими в кудри. Это был седой мужчина лет тридцати с основательной небольшой небритостью, граничащей с бородой, и простым костюмом, который хоть и был пиджаком с брюками, да все равно выглядел как-то вяло и бедно. Мужчина сел между двумя молодыми людьми. На вид ему было лет пятьдесят.
