Татьяна Устинова
Закон обратного волшебства
Гертруда и Роналд обвенчались. Счастье их было безоблачным.
Что тут можно еще добавить?
Да, еще вот что. Через несколько дней граф был убит на охоте.
Графиню поразила молния. Дети утонули.
Итак, счастье Гертруды и Роналда было совершенно безоблачным.
Стивен Ликок, «Гувернантка Гертруда, или Сердце семнадцатилетней»
На глаза ему попалась красивая девушка, и он стал смотреть на нее – чтобы хоть куда-нибудь смотреть! Кроме того, смотреть на нее было приятно, она как будто из журнала выскочила.
Из такого – он пошевелил лбом, подгоняя умные мысли поближе, – из такого… как это называется-то?
Ну, картинки красивые и на обложке непременно ангельское личико, а по бокам заголовки: «Шестнадцать способов соблазнить шефа», «Роскошные ресницы – счастливая судьба, новая удлиняющая тушь от…», «Весна – время заняться фигурой», «Загляни ему в душу».
Последнее, про душу, ему особенно нравилось, учитывая, что путь то ли к этой самой душе, то ли к сердцу пролегал через желудок. Каково это – заглянуть в душу через желудок? Красота небось откроется, ни в сказке сказать, ни пером описать.
Как же называется-то это все?..
Ах, да! Глянец, вот как! Гламур, вот еще как.
Девушка, выскочившая из глянца или гламура, обежала свою машинку, похватала с заднего сиденья сумочку, зонтик и еще что-то очень дамское, побежала, на ходу натягивая обуженную донельзя светлую дубленку, не глядя, вытянула руку с брелком. Машинка подмигнула фарами, как будто попрощалась с ней.
Он зевнул, чуть не вывернув челюсть, и захлопнул рот – зубы клацнули.
Спешит она. Торопится. На работу, должно быть, опаздывает. Он подчиненных за опоздания гонял в хвост и в гриву, и мысль о том, что она опаздывает, доставила ему удовольствие.
«Вот работала бы она на меня, – мечтал он. – Вот опоздала бы, а я бы вызвал ее, и давай мозги вправлять! Я бы вправлял, а она бы краснела, мялась, негодовала, стреляла своими глазищами. Шестнадцать способов соблазнить шефа!..»
Но девушка повела себя странно. Она перебежала дорогу, ввинтилась в толпу на троллейбусной остановке и на некоторое время пропала из глаз. Он все смотрел, позевывая. Подошел троллейбус.
Он был переполнен уже в тот момент, когда подходил, да еще столько же народу, сколько было внутри, собиралось штурмовать его снаружи – и глянцевая девушка тоже!
Он ее увидел. Сделав решительное лицо, она сунула под мышку сумочку, получше укрепила в руке зонтик, одернула кургузый пиджачок и бросилась на штурм.
Штурм был краток и страшен.
Все лезли, ругались, пихали друг друга локтями в бока, тащили за одежду. Одежда трещала и рвалась. Лица наливались кровью и ненавистью. На мокрый асфальт летели пуговицы и проклятия.
Троллейбус постоял-постоял, а потом вздохнул и поехал – двери не закрывались, и от народа его кренило на одну сторону, вот-вот «рожки» слетят.
И чего ей на машине не ехалось?.. Чего лучше, сиди себе, слушай музыку, что-нибудь возвышенное и гламурное, к примеру, «тонкий шрам на любимой попе, рваная рана в моей душе», подпевай да продвигайся потихоньку.
Лишь солнце взойдет, собирайся в дорогу и следом за ним поезжай понемногу. Покуда вернется оно в небеса, объедешь ты в двадцать четыре часа.
На самом деле – отличный лозунг для участников и регулировщиков московского движения. Двадцать четыре часа в машине, и это еще не предел! Вы можете сделать больше!..
Скособоченный троллейбус уехал, а он остался, и смотреть ему стало не на что.
На кого-то она похожа, та странная девушка. На кого-то из книжки или с картинки. А может, из телевизора.
Нет, он не мог вспомнить, на кого именно.
Человек, наблюдавший за ним издалека, усмехнулся, заметив мечтательное выражение, мелькнувшее на простецкой и не отягощенной интеллектом физиономии. Должно быть, мечтает, как тюлень на лежбище.
