Алиса
Я бежала так, как никогда не бегала в жизни. Пыталась ускользнуть от монстров, что гнались за мной. Вокруг были люди, но они лишь оборачивались на бегущую девчонку, одетую в ночную сорочку. Я не верила, что мне кто-нибудь поможет.
Я уже ни во что не верила.
Мне только хотелось спасти того, чье крохотное сердечко бьется во мне. Почему- то жизнь этих нескольких клеток стала для меня вдруг важнее моей собственной.
Впереди замаячила белая пластиковая дверь, ведущая на свободу.
-Стой! - раздалось позади.
Я и не подумала останавливаться. Наоборот. Собрала все свои силы и выскочила из больницы на улицу. Обжигающий холод опалил мою кожу. Я споткнулась и упала, больно ударившись коленом. Но тут же снова вскочила на ноги.
Невдалеке стояла небольшая газель, дверца будки которой была гостеприимно распахнута. Я поспешно нырнула внутрь, спрятавшись в тюках с грязным бельем. На мое счастье дверцу сразу же закрыли. Автомобиль тронулся с места.
Я никому не позволю убить моего ребенка!
Впервые со дня смерти бабушки я обрела почву под ногами. Я больше не одна. Я больше не буду слабой. Мне есть кого защищать. И есть, ради кого жить. Даже, если весь мир против. Даже, если отец моего ребенка не желает, чтобы он родился. Мне плевать. С этого дня главным будет то, чего хочу я сама.
Я закрыла глаза и выдохнула. Я сбежала... Я сбежала! Смогла...
Оглядела металлическую будку, которая не отапливалась. И снова почувствовала холод. Желудок сжался от голода и жалобно заскулил. Перед процедурой нельзя было есть и пить. Поэтому я оказалась здесь раздетой, голодной и с разбитым сердцем. И разбитым коленом. Впервые за эти сумасшедшие минуты позволила себе посмотреть на ногу. Кровь еще шла, заливая белую кожу.
Словно в насмешку в памяти всплыло, как Борис вел ладонью по этой самой ноге, задирая юбку, как шептал, уткнувшись мне в шею: "Ты такая сладкая!"
А я... Я поверила. Как могла, после всего, что он со мной вытворял в школе, не знаю. Безмозглая идиотка.
Но мне так хотелось тепла. Хоть чуточку. Чтобы согреть свою озябшую душу.
Криво улыбнулась своим мыслям. Тепло ли тебе теперь, девица? Тепло ли тебе, красная? Я начала мерзнуть. По-настоящему. Что и не удивительно. Для января месяца. Почему, прочему это все происходит со мной? Чем я это заслужила? В глазах защипало, а нос зачесался. Нет, плакать сейчас нельзя. Надо что-то делать. Иначе я заболею. И неизвестно как это отразится на моем малыше. Я раскидала мешки в стороны и, что было силы, забарабанила в перегородку, отделявшую меня от кабины водителя. По моим подсчетам мы уже достаточно отъехали от больницы, где мне по указке Харламова хотели сделать аборт. Стучать пришлось долго. Я почти выдохлась, когда машина, прижавшись к обочине, все же остановилась.
Дальше я услышала хлопок дверцы, отборный, витиеватый мат, от которого покраснели кончики ушей, скрип запоров, пока водитель открывал грузовой отсек.
А после он замолчал, увидев меня.
-Ой, девонька! - все, что удалось мне услышать от пожилого водителя, который смотрел на меня во все глаза, будто я не обычная девушка, а какая-то валькирия.
В другое время я бы подождала, когда со мной заговорят.
Но это было в другое время. И это была другая я. Которая сгорела словно на костре, пока меня волокли по длинным коридорам больницы в операционную. Больше ее нет. Той девочки. И это, пожалуй, к лучшему.
-У вас есть во что одеться? Мне очень холодно, - голос не слушался, трескался и ломался, из-за того, что я долго кричала.
-Дааа... - протянул озадаченно мужчина и принялся стягивать с себя куртку, - Ты как здесь оказалась, дочка? Погоди у меня в кабинке сапоги есть.
Он протянул мне не слишком чистую куртку, в которую я с благодарностью нырнула. Скрылся из вида, а потом вернулся с кирзовыми сапогами. Но хотя бы не придется босиком идти по льду.
