Всё началось с того, что я выпала из окна.
Так, стоп. Нет.
Всё началось с моего мужа.
– Ангелина, я подал на развод, – оповестил меня этот мужчина, когда я жарила ему гренки.
– Ха-ха, смешно, – выдала ему я, не восприняв всерьёз то, что он сказал.
– Я серьёзно, Лин, – Виктор подошёл ближе и положил руку мне на плечо. – Мы больше не можем оставаться вместе. Мы не семья даже. У нас нет ребёнка, и…
В голове помутилось. Я десять лет пытаюсь забеременеть, стучусь к каждому врачу, который хоть как-то может помочь, а он меня колет этим?!
На автомате развернулась вместе с горячей сковородкой и влепошила ему по уху!
– Ай! – жирные гренки осыпали его дорогой костюм, оставляя на нём большие жирные пятна. – Дура!
Судя по всему, бывший муж схватился за стремительно краснеющее ухо. Потом в секунду вышел из ступора, замахнулся на меня, но я замахнулась в ответ своим бессменным оружием.
– Убил бы!
– Того же мнения! – выплюнула ему в лицо я.
Вообще-то, я обычно не такая. И сковородкой воевать не по мне. Но тут он задел что-то очень глубокое, то, что болит не переставая. То, что он не имел никакого права трогать.
– Вчерашний секс – это что было?! – рявкнула я, потрясая сковородкой. – Ты же только вчера говорил, что любишь меня!
– Я думал, утешить тебя, а ты!.. – из нас двоих, будто бы Виктор оказался обиженным.
– Утешитель хренов! – сглотнула слёзы я и спросила наобум: – Как давно ты с ней?!
– Пять лет, – вздохнул он, и я, не в силах больше воевать, опустила сковороду.
Пять лет. Пять, сука, лет! Пять лет я прожила в абсолютной лжи! Как я не заметила? Как не поняла?
У меня всё оборвалось тогда. Пятнадцать лет брака словно вычеркнули из жизни. Я поняла, что не знаю даже, кто я без него. Вышла замуж в двадцать ещё совсем зелёной девчонкой. А дальше вся моя личность будто бы подстроена под него. Будто бы меня без него и нет больше.
Я плакала несколько часов. Сказала ему, чтобы больше не попадался на глаза. Потом, когда ушёл, возникла мысль, что, может, надо было попросить его остаться? Может, надо бы что-то сделать? Как-то отстоять своё право на собственного мужа?
Вскоре от этой мысли стало противно. И я сама стала себе противной. Стала винить себя за слабость, и за то, что не могу родить. В моменте злость на него прошла, потому что я поняла, что это я из нас двоих ущербная, а не он. А значит… Он просто сбросил балласт, как бы больно это ни звучало.
А потом часа в четыре утра, я достала ту злополучную пачку сигарет, которая припасена у меня для экстренных случаев. Я долго не могла её открыть, и это уже было знаком, но я не прислушалась. Совладав, наконец, с целлофаном на пачке, я взяла ещё зажигалку, открыла окно, вдохнув морозный воздух, забралась на него с ногами и прикурила.
За первой сигаретой пошла вторая, а за ней третья. От избытка никотина в непривычном к такому организме случился какой-то сбой, голова закружилась, дыхание перехватило. Я попыталась отодвинуться от края, но как-то неловко дёрнулась и… вывалилась из окна третьего этажа прямо в сугроб.
Последнее, что запомнилось – это боль и мысль о том, что я могу теперь посоперничать с другими идиотами за право самой нелепой смерти.
***
– Ну что, сейчас очухается, и к нам её, – говорит какой-то очень красивый голос.
– Да без проблем, можно хоть сейчас, – отвечает ему кто-то, чей пол по голосу определить невозможно. – В рубашке родилась. Прикинь, ни одного перелома.
– Это хорошо, – снова первый голос. – А то от вас обычно таких переводят…
– Да ладно. Эта нормальная. Забирай, а то у нас и так некуда их девать. Видел, уже в коридоры кладём.
– У вас прям аншлаг, – мне кажется, что первый улыбается.
– Дак гололёд же. Каждый год и прутся куда-то, и прутся… – сетует бесполый голос. – Уже сил нет. Уже и коммунальщики вроде работают, а эти всё ж где-то находят этот блядский лёд.
