Был теплый июньский вечер. Летний ветерок лениво шевелил листочки, поворачивая их то одной, то другой стороной к лучам заходящего солнца. Они отбрасывали витиеватые узоры теней на пыльную дорожку, ведущую спешащих пешеходов сквозь аллею, и застенчиво шелестели. Но эта тихая мелодия природы утопала в вечном шуме городской суеты. Никто не слушал её и не хотел слышать. Все были заняты своими делами: бежали, звонили, кричали, смеялись, вопили, мчались – торопились жить.
Аврора вышла за ворота школы и повернула налево. До дома было недалеко, но после двухчасовой тренировки ноги предательски отказывались идти, а маленький красный рюкзачок с танцевальной формой все время спадал с плеча. В таком состоянии нелегко было выглядеть привлекательно, но у неё все же получалось. Её длинные золотисто-русые волосы развевались на ветру, то подлетая вверх, то вновь ложась шелковыми прядями на плечи, а в зеленовато-карих глазах солнце отражалось словно две маленькие игривые искорки. Легкая улыбка на чуть потрескавшихся губах придавала девушке особое очарование.
Пройдя по аллее и поплутав немного по родным переулкам, она наконец добралась до дома. Привычным щелчком серебристого ключа она открыла дверь, вошла и, потоптавшись секунд пять на коврике с надписью «WELCOME», выкрикнула дежурную фразу:
– Настён, я дома!
Ответа не последовало, так как тетя ушла на очередную гулянку со своими подругами ещё час назад. Единственным живым существом, ожидавшим её здесь, была серая кошка Берти, которая теперь высовывала из-за угла свой любопытный мокрый нос.
– Здравствуй, Бет, – вздохнула Аврора, скидывая с плеча рюкзак и стягивая с ног запылившиеся кроссовки.
Кошка протяжно мяукнула.
– Да-да, сейчас покормлю, – протянула Аврора и поплелась на кухню. – Настя опять уехала и забыла оставить тебе корм, да?
Берти побежала вперед, ловко запрыгнула на барную стойку и с упреком уставилась на девушку, которой, на её взгляд, можно было бы идти и побыстрее.
– Ты только не обижайся на неё, она не специально. Сама знаешь, у Настасьи все расписано по минутам: работа-клуб, клуб-работа. А как еще ты представляла себе жизнь незамужней журналистки?
Хлопок открываемой пачки аппетитного кошачьего корма заставил Берти снова мяукнуть.
– Ну, ей надо. Как любит говорить моя тетушка, личная жизнь сама себя не устроит.
Маленькая розовая мисочка наполнилась кулинарным шедевром, и Берти мигом набросилась на долгожданное угощение.
– Знаешь, вообще, я считаю, нам и втроем неплохо. Точнее, очень даже хорошо. Не думаю, что стоит впускать в наш клуб сильных и независимых женщин какого-нибудь недоумка, помешанного на пиве и танчиках. Все, на что он будет способен, – внести диссонанс в наше гармоничное общество, – Аврора с умным видом поправила на носу несуществующие очки. – И зачем он тогда нужен?
Бет подняла мордочку, ненадолго прервав трапезу, и довольно облизнулась.
– Вот и я тоже так думаю. У меня есть все, о чем только можно мечтать: друзья, горы модных шмоток, тетя с её умением прекрасно готовить… Ты, в конце концов.
Она потрепала Бет по взъерошенной шерстке и, довольная, направилась в сад. Сегодня Аврора сдала последний экзамен по окончании девятого класса и стала свободна от скучной рутины хотя бы на ближайшие два с половиной месяца. Чтобы не терять время зря, она решила заняться ничегонеделанием уже сейчас, поэтому с наслаждением растянулась на траве, уставившись на солнце широко раскрытыми глазами. Она не щурилась, не моргала, а просто смотрела и чувствовала, как солнечные лучи словно тонут в ней и наполняют все ее тело теплом. Это приятное ощущение было знакомо ей с самого детства.
Сегодня должно случиться нечто особенное. Какое-то шестое чувство или, может, просто спрятанная на задворках души надежда сделать лето незабываемым подсказывали ей это. И вот, когда солнце почти скрылось за горизонтом и последний лучик заскользил по траве, она сняла с шеи свой талисман – маленький прозрачный кристаллик. Настасья говорила, это единственная вещь, которая досталось Авроре от родителей. И сейчас девушка смотрела на солнце сквозь него и, как ребенок, беспечно любовалась золотистыми искорками, перебегавшими с одной его грани на другую. Ее шестнадцать лет и в целом вид вполне серьезной леди никак ей в этом не мешали.
