Книга 1 – Глава 1
Облака и ощущение полета – вот то, без чего нельзя жить. Однажды попробовав, ты уже никогда не станешь прежним. За это я и полюбил парапланеризм. В воздухе, когда отрываешься от земли, то забываешь про все на свете. Облака в этот августовский вечер в крыму шли так низко, что казалось протяни руку чуть повыше и сможешь задеть их кончиками пальцев. Описав дугу и оставив позади себя высокие острые скалы, а затем пройдясь над знакомыми местами над бухтой Ласпи, я заметил вдалеке темную свинцовую тучу. Прикинув расстояние, я уже собирался идти на последний круг к земле, как ощутил все усиливающийся ветер. Чуть в стороне от себя со стороны моря я заметил надвигающийся смерч. Тут же сориентировавшись, я постарался увести параплан в сторону от него. Но не тут– то было. Как воронка затягивает воду, так и смерч по спирали затягивал мой параплан в свои смертельные объятия. Все происходило настолько быстро и стремительно, что я не успел даже испугаться как оказался в центре тучи, переливающейся сполохами разных цветов радуги. Бешеный стук сердца, гул и шум крови в ушах. Вспышка света ослепила меня. Очнулся я от резкого порыва ветра. Параплан сильно качнуло, и сквозь разрыв в облаках я увидел ослепительно белоснежные шапки гор и незнакомую местность внизу. С бешенной скоростью меня несло прямо на гряду высоченных гор. Я мигом, сбросив расстерянность, развернул параплан по ветру. В последний момент, уже перед самой скалой, я отвернул от нее, изрядно понервничав и пролетев так несколько часов. Ветер стал стихать и болтанка стихла. Внизу я увидел высохшее русло реки. Я задумался, куда же меня закинуло. Ближайшие горы– это наши крымские, ну, или карпатские, а эти исполины были не чета им, скорее, Гималаи или Анды, что вообще не реально, так как они совсем на другом конце света. Приметив небольшой ровный пляж на берегу реки, я приземлился и сразу же понял, что это пустой и необжитый край. Мой мобильник молчал, ни сообщений, ни связи не было. Я задумался, раньше не до того было. Вокруг не было видно ни одного огня, одна пустынная равнина без признаков жизни и поселений. Я вытащил все из своего рюкзака и карманов, что бы понять, чем располагаю. Вышло не густо: зажигалка, складной нож, бумажник, телефон, пакет для оказания первой помощи, бутерброд с колбасой. Солнце клонилось к закату, длинные темные тени от снежных горных вершин стремительно протянулись через всю степь своими ледяными объятьями. Шустро натаскав мелкого сухого кустарника и выкопав яму в земле, я развел огонь, что бы согреться от пронзительного холода. И это в августе, но это, если я еще на земле. Сон никак ни шел, я не мог заснуть, перебирая по памяти все возможные земные уголки природы и пейзажи, и все знакомые созвездия. О себе скажу не много. Мне семнадцать лет, собирался поступать на истфак, но видно не судьба, а дальше я и не загадывал. За этим я и заснул. Утром, собравшись и позавтракав, я решил идти по берегу реки. Если мне не изменяет память, то все поселения обычно всегда возводились у русел рек и водоемов. Через день пути, идя вдоль реки, я стал замечать некоторые проторенные спуски и тропы к реке, но кто это сделал по прежнему было не ясно. Ночью я проснулся от холода и ощущения чужого присутствия. Но так ничего и не произошло. Встав, осмотревшись и не найдя ничего подозрительного, я лег спать дальше. Теперь я все это списывал на недосып и стресс, даже огонь не разжигал хоть и мерз. В одну из ночей меня разбудил жуткий волчий вой, а затем еще и еще. Уже вдали послышались завывания и приглушенный звон стали, крики. Утром, взобравшись на пригорок, я двинулся к тому месту, где, как мне казалось, я слышал ночной концерт, разбудивший меня этой ночью. Чем ближе я подходил, тем больше я убеждался, что тут что-то не то: разломанная телега с треснутой осью, пятна крови, разорванные обрывки черного плаща, несколько сломанных стрел, но трупов видно не было. Вдруг я ощутил спиной чей то злой взгляд, он был почти осязаем. Повернувшись, я увидел голову волка. Волчище и огромный. Таких я еще никогда не видел. Это не те, что живут в зоопарках. Они как мелкие таксы по сравнению с этим зверем. Этот же ростом вымахал с годовалого теленка. Я быстро спрятался за бортом и начал подбирать доску с края повозки. Наткнувшись на кусок треснувшего борта и рванув его раз– другой, я отодрал доску. Когда волчара выглянул из за края повозки, я изо всех сил с размаху ударил его по морде. Жалобно заскулив, волк отскочил, отбежал, помотав башкой, и скрылся в зарослях колючего кустарника. Я перевел дух и вздохнул, стремясь успокоить частое сердцебиение глубокими вдохами. И тут вдалеке раздался протяжный волчий вой. Спустя пару секунд вдалеке послышались ответные волчьи завывания. И тогда я, не раздумывая, рванул к реке, надеясь что мне хватит времени. Уже взбежав на край песчаного холма, я увидел вдалеке черные тени. Их было никак не меньше нескольких десятков. Никаких других вариантов, кроме как преодолеть реку, я не видел. Стоя у реки, я еще сомневался, так как ее течение было уж чересчур бурным и стремительным. Но все мои сомнения сразу же испарились, как только на берег стали стремительно выскакивать огромные тени черных волков и какие– то фигурки наездников на их спинах. С дикими завываниями они были все ближе и ближе. Они стремительно преодолевали разделяющее нас расстояние, и я прыгнул в воду. Течение сразу же уволокло меня на середину реки. Стремина была довольно бурная, мешая мне плыть и увлекая на самую середину реки. Все б ничего, если бы не ледяной холод талой воды, струящейся с горных вершин, водопадами устремляющейся в лоно реки. Перевернувшись на спину, я увидел, что мои преследователи не теряют надежды добраться до меня и следуют за мной вдоль берега реки резвой рысью. Я уже даже не пытался добраться до противоположного берега, всякий раз бурный поток сходу отметал мои жалкие попытки хотя бы приблизиться к противоположному берегу. Единственное, что мне удалось, так это зацепиться за какую– то корягу. Я судорожно вцепился в нее. Так я и плыл вниз по течению. Мои преследователи бежали чуть подотстав по берегу реки прямо у меня под боком. Гораздо большую опасность представляли песчаные отмели, коих, к счастью, было не много. Была опасность увязнуть на отмели, к которой по мелкой воде могли добраться и мои преследователи. Неожиданно весло шлепнуло у меня перед самым носом. Я инстинктивно вцепился в него. Меня, как рыбу из воды, подняло воздух, и, спустя какое– то время, чьи– то руки втянули меня на палубу. Шлепнувшись о деревянные доски суденышка, я пару минут лежал, вцепившись в поднявшее меня весло. Наконец, у меня его отодрали. Пальцы меня не слушались, я весь продрог и замерз, как ледышка. Я оглядел палубу и своих нежданных спасителей. Двое те, что были ближе ко мне, явно рядовые матросы. Рядом с ними стоял рослый мужчина очень важный, с густой черной бородой и с массивными серебряными кольцами на пальцах. Он невольно напоминал матерого пирата. По левому и правому борту шли ряды весел с сидящими на скамьях гребцами, по дюжине весел с каждого борта. Мужик с черной бородой с минуту спокойно осматривал меня, насквозь промокшего до нитки, и что– то отрывисто скомандовал своим подчиненным. Не успел я понять, что к чему, как меня рывком подняли с палубы два матроса и поволокли куда– то вглубь корабля, там где стояли деревянные клети, затолкав меня в одну из них. Так я оказался взаперти. Солнце уже зашло и стало ощутимо холоднее, но по сравнению с обжигающе ледяной водой это было терпимо. Пролежав около получаса, я понемногу пришел в себя. Очутившись в клетке, я стал снимать с себя промокшую одежду и попытался хоть немного согреться. Теснота этой конуры, куда меня заперли, была явно не рассчитана на человека. Я и встать то в полный рост не мог. Руки каждый раз зацеплялись за прутья. Пытаясь согреться, я растирался и похлопывал себя по бокам, так как умереть от переохлаждения после столь нежданного спасения никак не входило в мои планы. Кое– как согревшись и восстановив чувствительность ног и рук в онемевших пальцах, я уловил носом запах пищи. На галере видимо разносили еду и мой желудок требовательно заурчал, подав знак, что и ему было бы не плохо подкрепиться. Я, конечно, был полностью за, но про меня все, по-видимому, напрочь забыли в этой суматохе. Какой– то матрос, сидя на ступенях у входа на верхнюю надстройку, уже завершил свой ужин и поднялся. Я окрикнул его, но он лишь равнодушно скользнул по мне взглядом и скрылся за надстройкой, пропав из виду. Через какое– то время мимо меня прошел молодой парнишка, довольно юный, в сумерках сказать было сложно. Он шел с большим подносом. Я окликнул его, но он даже не повернул головы в мою сторону, пройдя дальше и не удостоив меня взглядом. Я с досадой чертыхнулся, стукнув кулаком от бессилия по прочным деревянным прутьям своей тюрьмы, и выругался, ушибив руку о прочное дерево. Тут парень, стоя уже у открытой двери на верхнюю палубу, развернулся и глянул в мою сторону. Не знаю, что он там увидел, что привлекло его внимание, но он повернулся и скрылся за дверью. Я старался заснуть, несмотря на то, что требующий своей доли ужина желудок, постоянно урча напоминал мне об этом. Ночью мне так и не удалось выспаться, голод не давал мне уснуть. Проснулся я от шума. Кто– то стоял у двери в мою клеть. Я услышал лязг открывающегося замка двери. Наверху у входа в жилые помещения команды стоял тот самый парень, что оглянулся на меня этим вечером, а рядом с моей каморкой возился, позвякивая ключами, светловолосый высокий незнакомец. Я сел на пол и стал гадать, что им от меня понадобилось. Светловолосый был одет в куртку синего сукна со свободным рукавами. Его волосы были средней длинны и падали свободно, едва достигая плеч. Справившись с замком, он открыл дверь и что– то негромко спросил меня на незнакомом языке. Затем, кинув взгляд на парня наверху, опять повернулся ко мне и снова спросил, уже на другом языке. Он выжидательно уставился на меня, затем опять сменил диалект, не сводя с меня глаз, но я так ничего и близко похожего не услышал, хотя знал несколько языков. Я покачал головой и показал жестами, что не понимаю его. Светловолосый перекинулся несколькими фразами со своим спутником и, подняв руку, щелкнул пальцами. Вспышка света озарила небольшой пятачок палубы, на котором мы стояли. Светловолосый был уже не молод, но и старым я бы его не назвал. На вскидку, лет сорок, сложно было сказать. Я заворожено уставился на светящийся шарик света, теплый как маленькое рукотворное солнце. От него почти не было тепла, но света было достаточно, мягкого, теплого и какого– то живого. Сделав пасс движением руки в мою сторону, маг, а никто другой это и не мог быть, направил светящийся огонек в мою сторону. Протянув руку, я попытался оттолкнуть летящий на меня светящийся огонек. Прикоснувшись к нему, я вдруг ощутил его как искру тепла рождающуюся у меня глубоко внутри. Волна тепла разлилось по телу. Я с удивлением ощутил, что мне уже и не холодно. Глянув на свои руки, я увидел, как светлячок спокойно лежит в моих ладонях. Огонек повиновался мне, плывя за движением моей руки из стороны в сторону пока внезапно не угас. Все опять погрузилось в ночную тишину, лишь поскрипывание у лючин, да шум бегущей воды за бортом и колыхание на ветру главного паруса нарушали общую тишину. Светловолосый маг не долго раздумывал. Засучив рукава, он начал указательным пальцем чертить прямо в воздухе какой– то узор, что-то вроде иероглифа, как мне показалось. Светящийся знак он заключил в круг, произнес какое – то слово и знак засиял ярче, и потом вспыхнув пропал без следа. Я недоуменно смотрел на это действо, не веря до конца, что это и вправду настоящий маг, считая что это просто какой– то фокус с огоньком. Я во все глаза глядел на светловолосого волшебника.– Наверное не сработало, учитель. Не может быть, заклятие надежное, оно не сорвалось, ушло гладко,– рассуждал меж тем маг. –Должно было сработать,– не так уверенно закончил он мысль вслух. Cветловолосый снова стал поднимать руку, то ли собираясь сотворить заклинание, то ли просто поднял руку.– Я понимаю вас,– произнес я скороговоркой. Оба– маг и его спутник– переглянулись. Облегченно вздохнув и засыпав меня вопросами, маг представился как Тилоин. Он был странствующим магом Академии Высокого Волшебства и направляются они на церемонию Выбора. Что это такое, я решил спросить потом. Главное было выбраться из этой клетки. Аврилл– помошник и один из учеников Тилоина то же был не прочь испытать судьбу на предстоящей церемонии. Тилоин пообещал вытащить меня из этого, надо сказать уже дико надоевшего мне узилища, провеваемого всеми ветрами. Поднявшись наверх по лестнице, они оба скрылись за дверями, отправившись на поиск капитана судна Янсена Тригга. Солнце уже осветило небосвод, как наконец, пришедший с Тилоином матрос со связкой ключей, отворил замок и открыл дверь, давая мне выход на свободу. На это знаменательное событие ушло около часа, который я провел в не самом спокойном состоянии духа. Я то и дело гнал от себя гнетущие мысли, что капитан заупрямится и не согласится, не захочет отдавать своего узника, влоть до того, что маг передумает, сочтя данное дело слишком хлопотным и накладным, из– за еще одного возможного ученика рискуя возможными неприятностями с капитаном судна. Но мои страхи улетучились, как только загремела связка ключей и я вышел, наконец, на открытое пространство палубы. Ничто не стесняло мои движения, и я смог впервые за эти дни расправиться, не сутулясь, встать в полный рост и размять затекшие руки и ноги. Свежий ветер, бьющий в лицо утренним бризом, взъерошил мои волосы. Забрав свою одежду и рюкзак, я пошел вслед за Тилоином в сторону кормы, в глубь помещений корабля. Видимо там располагались каюты для пассажиров. Рядом с каютами для пассажиров был холл со столом и письменными принадлежностями, сейчас задвинутый к борту. Спартанские условия подчеркивали гамаки, свисающие с балок на верху. В них спали пассажиры. Мой провожатый Аврилл довел меня до пустого гамака, и, порывшись в шкафчике, вручил охапку сухих и чистых вещей, какие только смог найти. На глаз они подходили мне, а так же пару поношенных туфель. Когда я оделся, он протянул мне ломоть хлеба с куском сыра. Выразив им свою благодарность, я принялся за свой завтрак с ожиданием нового утра и новой надежды.
