Это же надо было Stasу так влюбиться,
чтоб в разум свой чужие мысли запустить;
не квартиранткой, а хозяйкою впустить
меня, на чью волну сам смог переключиться,
звериной биоэнергетикой владея;
не ведая о своей власти никогда?
И в мои планы девичьи пришла беда:
вспыхнуло то во мне, что под «золою» тлея…
вернее, тлея так, как тлеет торф в тайге
под почвой, на которой тишь да благодать,
и беды тайну невозможно разгадать
ни крупному зверью, ни всякой мелюзге!
И лес молчит… корнями ощущая боль
от жара адского со вспышками огней —
так властелином Волкодлак души моей
стал, мне взамен отдав хозяйки роль,
чтоб его Анна сама видела и знала:
где Волкодлак, что с ним сейчас иль завтра будет,
не осознавший, что не спит… и не разбудит
Stasа никто, хоть пусть психует – до скандала!
Как я боялась поначалу своей власти
над тем, о чём я даже думать не могла:
стать над «Медведем – Машенькой»! Ну и дела…
Потом привыкла, доверять стала «напасти» —
той, что случилась с Анной, девушкой простой,
почти ничем не примечательной средь многих:
росла, училась, ища «принца» меж убогих,
пусть даже не из «молодёжи золотой»!
Всё же нашла, себя уверив, что влюбилась
(планами свадьбы возгордилась вся родня),
стали жить вместе: дом, работа, секс-возня —
судьба к созданию семьи Анной стремилась!
А Волкодлак, в любви признавшись, вдруг исчез:
«Ну и пожалуйста! Да скатертью дорога!»
Только душа не забывала Козерога:
в мыслях Ракини взял да поселился бес,
мне не дававший – ни в какую – наслаждаться
выбором мужа, так сказать, со свадьбы планом!
Вдруг Stas вернулся…
к Анне – с Тантрой, как с тараном, —
и «крепость» жизни моей стала осаждаться!
Но всё ж не явным штурмом, а тайным подкопом:
Stas Волкодлаком-Зверем влился в разум мой;
стал душу с сердцем ссорить —
хоть ты плачь, хоть вой,
хоть лезь на стену иль танцуй… даже с притопом!
И вдруг уразумев, что Stas мне предлагает —
пусть неосознанно, будто в свой дар не веря, —
вволю эксплуатировать я стала Зверя:
он – не догадлив, плюс никто даже не знает,
что Нюрка-Анька вытворяет за спиной
супруга, дескать, с мамой будь теперь, родной;
кстати, в постели, муж… ты всё же не герой —
я секса стану избегать всегда, хоть ной!
Какой там секс людской, когда такая сладость
вдруг пролилась на Анну вкусной благодатью…
и все «обнимки» – в раз! —
свелись к рукопожатью,
а уж ложиться-раздеваться – вообще гадость!
Зато со Зверем все оргазмы получать
