Имя "Кристина" периодически светится на экране уже какое-то время,
и это выводит. Вот сука. Мало того, что из-за нее у меня теперь
проблемы, так ещё и звонит непрерывно. Неужели сложно дойти своими
куриными мозгами, что если я не отвечаю, значит, не хочу ее
слышать?
Ещё пару дней назад я надеялся решить с ней все миром, но она
явно не из тех, кто понимает с первого раза, что значит
конец.
Добавляю бывшую подружку в черный список и тут же вижу дорожный
знак с названием города, оповещающий, что я, собственно,
приехал.
То ли настроение паршивое, то ли город и впрямь за эти двадцать
лет изменился к худшему. Не собирался я сюда возвращаться, но
обстоятельства порой сильнее нас. Впрочем, если все не так уж
скверно, я еще успею свинтить куда-нибудь на море, погреть задницу
в компании какой-нибудь пышногрудой блондинки. Может, даже не
одной.
Я еду, почти не глядя на указатели. Руки сами крутят руль на
нужных поворотах, улицы мелькают сбоку, улавливаемые краем глаза.
Возникает ощущение, будто я отсюда вовсе не уезжал. Неприятное
такое ощущение. Сколько помню, все время пытался изжить из себя
провинцию, выбить образ мыслей, манеру речи, походку. Оказывается,
это сложно, в Москве деревенщину различают с большого расстояния. И
на близкое подпускают с неохотой.
Но Борцовы же, блядь, не сдаются. И я сделал это, покорил
Москву, как бы пошло это ни звучало.
Отчий дом появляется неожиданно, как только я выворачиваю из-за
угла. Рассматриваю его без какой бы то ни было ностальгии,
наоборот, со странным чувством удовлетворения, что нашел в себе
силы удрать отсюда. Не представляю, какое здесь будущее? Точнее,
отлично представляю: работа пять-два с мизерной зарплатой, пилящая
жена и семеро по лавкам, машина, квартира в кредит. Хуйня, а не
жизнь, короче.
Паркуюсь на свободное место, выхожу, ловя на себе
заинтересованные взгляды. Игнорируя их, иду к подъезду. Надо же,
поставили железную дверь с домофоном, достижение, прогресс идет
семимильными шагами.
Нажимаю на домофоне номер квартиры и кнопку вызова, буквально
бью по ней рукой, выслушиваю несколько протяжных гудков, после чего
раздается мужской голос:
- Кто?
Так и подмывает ответить: "Дракон в пальто". Я вообще злюсь, что
пришлось сюда вернуться, но видимо, дела у матери совсем плохи,
если даже отчим звонил, а с ним у нас вообще не сложилось. Поэтому,
как бы я не хотел отправиться с развлекательной программой в
отпуск, решил хоть ненадолго зарулить в родной город, и то, когда
уже ехал по трассе. Совесть, мать её. Откуда только взялась?
- Это Роман, - отвечаю, вдруг сожалея, что не предупредил
заранее о приезде. Да я и сам точно не знал, даже вещей не взял
толком. - Борцов Роман Александрович, - намерено выделяя отчество,
поясняю, наклонившись к домофону.
Я, конечно, уже взрослый мужик, но как и тогда, в детстве, мне
хочется подчеркнуть - мы не родственники. Не нравился он мне
никогда.
- Рома... - слышу тихое в ответ, и тут же звучит протяжный
гудок, оповещающий, что замок разблокирован.
"Просто проверю, как там мать, - успокаиваю себя, - а потом
свалю”.
Уже приметил, когда сюда ехал, кафе, с виду на уровне,
удивительно, но проезжая по улице, вообще мало рекламы встретил, и
был рад обнаружить что-то приличное, голоден я не на шутку.
Поднимаюсь на нужный этаж: в дверях меня встречают хмурый отчим
и неуверенно улыбающаяся мать. Выглядит она и впрямь не очень, хоть
и пытается казаться бодрой. Предлагает ужином накормить, суетится,
что я с дороги, волнуется так, что дрожат руки. Отчим смотрит все
это время осуждающе. Да не твое дело, почему я не приезжаю по
выходным, как примерные сыновья.
Звучат предложения чая, кофе, я замечаю банку растворимого, чай
в пакетиках и морщусь. Москва нормально прополоскала меня на
предмет предпочтений, поэтому вслух я вру, что не голоден. Да и
вообще чувствую, что кусок в горло не полезет под этими
пристальными взглядами и немыми вопросами.
