— Наташ, ты просишь меня о
нереальном. Ты же знаешь, что я…
— Подожди, Глеб, выслушай меня… —
Наташа закашлялась, тут же прикрывая глаза и тяжело дыша от новых
спазмов, одолевающих ее каждые полчаса.
Боли стали мучать ее еще сильнее.
Проклятая опухоль, проявившая себя слишком поздно. И даже деньги,
которые мы можем выложить на лечение, не помогут спасти эту
прекрасную женщину. Болезнь не спрашивает, она убивает.
— Выслушай, пока я еще могу
говорить. Ты знаешь, что моя дочь очень ранимая девочка, и она сама
не справится с бизнесом. Ей нужен помощник.
Я зло сцепил зубы, до сих пор
отказываясь принимать реальность.
— Во все временя в бизнесе было
много недоброжелателей, и, если хоть один сунет нос к Варе, девочка
сломается. Глеб, я в завещании прописала, что делами она может
заняться в двадцать пять лет. Я прошу тебя, своего друга, будь этот
год с ней рядом. Подготовь ее, поднатаскай.
— Наташ, может, ты не будешь спешить
себя хоронить?
— Я не спешу, это моя реальность,
Глеб. Не бросай ее, хотя бы первое время. Ты же знаешь, что у нас
никого кроме тебя нет.
Наташа снова закашлялась, а я, на
миг прикрыв глаза, постарался выдохнуть. Каждый визит к Сафиной
отзывался болью в душе. Дружим мы уже много лет, и женщина была для
меня больше, чем подругой. Я считал ее своей сестрой. Мы всегда
друг друга поддерживали и были рядом в любой ситуации. И смотреть,
как болезнь отнимает ее жизнь, для меня оказалось слишком сложным.
Мне было страшно представить, что сейчас чувствует ее дочь.
— Ты хочешь, чтобы я забрал ее в
свой дом. Наташ, ты понимаешь, о чем просишь?
— Понимаю. И может, я специально
тебя об этом прошу? Откуда мне знать, какой мужчина будет в ее
жизни? А если ты согласишься забрать ее к себе, я умру с этой
мыслью спокойно. Буду знать, что моя дочь в надежных руках.
— Это невозможно. Я для нее
наихудший вариант. Извини, но я видел твою дочь, и сдерживала меня
от нее всегда только ты.
— Хэх, джентльмен хренов, — хмыкнула
она, снова и снова прикрывая глаза, — забери ее, Глеб. Исполни мое…
последнее жела… ние…
Я резко обернулся и бросился к ней,
обратив внимание, что Сафина прикрыла глаза и замолчала.
— Наташа, Наташа! Твою мать!
Я выбежал из палаты в поисках врача,
понимая, что тот уже может и не понадобиться…
— Наташ…
— Она умерла, — услышал заключение
врача через минуту и медленно опустился в кресло рядом с кроватью,
на которой лежала моя подруга.
Умерла. Ее сердце остановилось.
Слишком рано.
— Сообщите дочери, только очень
осторожно.
Я кивнул и, подняв голову, посмотрел
на Наташу. По щеке покатилась слеза. Боль, которая заставляет
плакать даже мужчину.
— Я защищу ее, Наташ. Даже если
защищать придется от самого себя.
— Мамуль, привет. Кажется, твоя дочь
скоро станет секретарем компании Миронова Е.С.
Я только что пришла с собеседования,
где мне сообщили, что перезвонят через час с ответом. Но чувствую,
что я уже получила эту работу, покорив главного своими
знаниями.
— Боюсь, малышка, тебе придется
отказаться от этой должности.
— Мам… — возмутилась я, присаживаясь
на диван в ее кабинете.
— Достаточно того, что я позволила
тебе учиться на менеджменте.
— Это прекрасная профессия, ты
знаешь, как она мне нравится. И я не понимаю, почему ты против
того, чтобы я работала секретарем?
Мама всегда мечтала, чтобы я стала
финансистом и помогала ей с бизнесом, но вот мне не по душе все эти
цифры, и в свое время я уговорила ее позволить поступить на
менеджмент. Только вот теперь она не хотела, чтобы я начинала свой
карьерный путь с секретаря, да еще и не у нее в компании.
— Я не для того тебя растила, чтобы
ты пахала на чужого дядьку.
