Я открыла глаза и уставилась в потолок. Потолок был какой-то
странный, совершенно не похожий ни на потолок казармы, ни на
потолок госпиталя. Он был грязный, закопчёный и с просто
восхитительной паутиной в углу, в которой сидел жирнющий паук. Я
даже отсюда видела, какие у него полосатые мохнатые лапы.
Кстати, откуда «отсюда»? Где я? Судя по моим последним
воспоминаниям (вопль напарника «ложись!», огонь и грохот), рядом
взорвалась граната. Меня бы даже бронежилет не спас. Или всё же
спас? Потому что вот она я, и то, что я вижу, на рай не похоже. На
геином, впрочем, тоже. Разве что… я выжила и попала в плен? Тогда,
пожалуй, это точно будет ад.
Я огляделась. Действительно, место было очень, очень похоже на
тюрьму: каменный мешок, где была только одна дверь: тяжёлая, обитая
железом, и с маленьким окошечком, забранным решёткой. Если тюрьма,
то тоже какая-то нетипичная. Такого сейчас, по-моему, уже не
строят. Больше похоже на подвалы какой-нибудь старинной крепости. Я
их много повидала, бродя с мамой на каникулах по старинным
крепостям и храмам Европы.
Откинула какую-то тряпку, служившую мне одеялом, чтобы осмотреть
себя… И вот тут у меня полезли на лоб глаза, потому что одета я
была в длинную коричневую юбку грубой ткани, свободную блузу из
некрашего льна и кожаную жилетку на шнуровке. Эмм… А где моя форма?
Нижнее бельё, наконец? Задрав юбку, я обнаружила на себе длинные
панталоны совершенно ужасного покроя, под которыми больше ничего не
было. Кстати, не было и никаких повреждений на моём теле, словно я
не стесала вчера локоть на тренировке, не получила синяк на бедре…
Может, мне это всё снится?
И тут за дверью грохнуло, послышался звук ключа,
поворачивающегося в замке, и в проёме двери показалась мрачная
физиономия военного, освещённая факелом, который он держал в руке.
Факел? Почему факел? Точно какой-то бред! Что за отсталые нравы в
этом плену? Если они освещают помещения по старинке, значит, про
права человека можно и не заикаться. Значит, надо быть вдвойне
осторожной, если хочу жить. А жить я ой как хочу.
Я прищурилась на вошедшего. Свет факела неожиданно показался
слишком ярким. Зачем факел-то? Тут и так всё видно…
Военный щеголял многодневной щетиной, был угрюм и вообще
выглядел довольно опасно… но совершенно не походил на террориста, с
которыми мы имели дело. Наёмник? Кстати, одет он был на редкость
странно, словно они тут занимались каким-то реконструкторством. На
нём, поверх грубой одежды, совершенно не похожей на стандартную
униформу, был надет странного вида нагрудник, отливающий каким-то
опалесцирующе-молочным цветом, на голове красовался хорошо
начищенный медный шлем… А на поясе… Я еле подавила желание
протереть глаза, но меня остановило то, что руки у меня точно
грязные… на поясе у него был настоящий меч! Не крутой кинжал с
каменьями, чтобы щеголять перед приятелями, а самый настоящий меч,
причем явно не для выкрутасов, я для дела.
– Проснулась? – грубо буркнул этот тип. – Давай на выход.
– К-куда? – язык сначала не послушался, но я всё-таки выдавила
слова. – Где я?
– Не прикидывайся, не разжалобишь, – хмыкнул тип. – Всё,
закончилась весёлая жизнь. Давай, шевелись!
Закончилась? А если у меня эта веселая жизнь и не
начиналась?!
– Куда? – повторила я настойчивее. – Что здесь происходит?
– Здесь – ничего, – хохотнул охранник. – Но снаружи скоро будет
происходить казнь, на которую нам нужно поторопиться.
– Не желаю я смотреть ни на какие казни! – возмутилась я. – Что
ещё за психологический прессинг и варварские запугивания!
– Так ты и не будешь смотреть, – продолжал веселиться этот тип,
подталкивая меня к выходу. – Будешь участвовать! Тебе там отведена
главная роль! Снаружи собралась целая толпа твоих поклонников.
