Он
В первый раз я увидел ее, когда пришел к ее отцу, именно тогда я
и влюбился в нее. Мне тогда было двадцать пять лет, а ей
пятнадцать. Копна вьющихся волос, зеленые глаза, задорная улыбка,
скобы на зубах, настоящая сорвиголова. Она прихрамывала на одну
ногу, последствия аварии, унесшей жизнь ее матери и оставившей
глубокую рану в ее душе, но это не помешало ей быть самой
отвязанной девчонкой на свете, и, несомненно, самой сумасшедшей из
всех, что я знал.
Она дралась со всеми, кто ее обижал, и дерзила старшим. Но когда
она познакомилась со мной, все изменилось.
Она всюду ходила за мной хвостиком, караулила возле дома,
слушала мои рассказы и похождения с широко разинутым ртом, и
поэтому, когда ее отец узнал о том, что она влюбилась в меня, решил
отправить ее учиться за границу. Она кричала и билась в истерике,
говоря, что никуда без меня не поедет, но он был не преклонен.
Она обратилась ко мне за помощью, но я отказал, сказав, что не
люблю ее, едва сдерживаясь, чтобы не заключить ее в объятия. Я не
мог иначе. Она была несовершеннолетняя и к тому же, она не знала
того, для чего, я был здесь.
Она кричала, что ненавидит меня и будь я проклят, если не
испытываю к ней хоть что-то. Она бросилась на меня, молотя руками
по груди и, говоря, что я никогда никого не полюблю, кроме нее.
Если бы она только знала, что я уже тогда любил ее, все могло быть
по-другому.
После этого она заперлась в своей комнате на два дня, а когда
вышла из нее, в руках у нее был чемодан. Согласившись на условия
отца, она решила уехать. Окинув взглядом дом, она остановила свой
взгляд на мне, подойдя, она встала на цыпочки и, быстро поцеловав
меня, убежала в машину. Я смотрел ей вслед и усмехался ее словам: «
Ты никогда никого не полюбишь, кроме меня!».
Вот именно, что никого и никогда. Как же ты была права, моя
девочка, потому что все последующие годы, я лишь ждал встречи с
тобой…
За все десять лет, что ее не было, я лишь раз увидел ее фото,
она прислала его в свой двадцатый день рождения своему отцу. На ней
уже не было брэкетов и от ее взгляда можно было умереть.
С фото на меня смотрела уверенная в себе девушка, которая знала,
что своей внешностью не оставит равнодушным никого. Высокая,
стройная, в этом платье, она вызывала во мне желание, обладать ею,
волосы были по-прежнему вьющимися, как и тогда, когда я видел ее в
последний раз. И я едва сдержал себя, чтобы не позвонить ей, но,
как я мог рассказать об остальном?
И вот она возвращается…
Спустя десять лет самоизоляции и заточения, иначе не
скажешь.
Через месяц, ее отец позвонил и сказал, что она может вернуться,
но, увы, она не захотела, и со своей детской наивностью заявила,
что не вернется туда, где ее не любят. Потом звонок повторялся
каждый год, но его ждал все тот же ответ. Она не хочет
возвращаться, подытожил ее отец, видимо говоря это мне.
Мне было плохо и не по себе, ведь я видел, как ее отец мучается
и скучает по ней, виня во всем себя. Но когда я спросил его, он
сказал, что унаследовав характер своей матери, если его дочь решит
что-то, уже ничего не сможет это изменить.
И вот этот день настал. Причины ее возвращения были трагичными,
как и вся ситуация. Ее отец умер от сердечного приступа.
Я позвонил ей и, сообщил эту печальную новость. Она молчала и,
когда я спросил, слышит ли она меня, она сказала, что прилетит
завтра. Я был озадачен, и думал, что мне придется успокаивать ее,
ревущую в трубку, но она держала себя в руках.
Встречая ее в аэропорту, я боялся, что она вовсе не прилетит,
передумает и не прилетит. Ждал и представлял, как она изменилась,
что стало с ней спустя еще пять лет, если уже тогда, она вызывала
во мне сумасшедшее желание обладать ею.
