Карина
Притаившись за деревом, я стояла и смотрела, как
няня гуляет с моей девочкой, с моей крошкой, которую я ещё совсем недавно
носила под сердцем. Снова вспоминаю, о тех днях, отчётливо чувствую её
шевеления, толчки. На глаза наворачиваются слёзы, а сердце рвётся на части.
Как? Как я так могла поступить? Почему я решила,
что смогу легко её отдать?
Почему передо мной встал этот выбор, спасти
своего сына, ценой разлуки с дочерью?
- Что ты здесь делаешь? – слышу я до боли
знакомый голос, и он может принадлежать только одному человеку.
Поворачиваюсь и понимаю, что я не ошиблась, это
он Глеб Соболев, отец моей девочки.
- Я же тебе сказал, чтобы ты больше никогда не
приближалась к нам, чтобы навсегда исчезла из нашей жизни! – цедит он со
злостью мне в лицо, а взгляд холодный и безразличный, от него бросает в дрожь.
- Но вы меня обманули, это моя дочь! – отвечаю
я, не в силах остановить поток слёз. – Она моя дочь! Моя, моя, моя! – колочу
ему руками в грудь, больше не могу держать это в себе, эмоции берут верх.
- Она моя дочь, моя и моей жены, ты к ней не
имеешь никакого отношения. – Всё так же равнодушно цедит он. – Я выполнил свою
часть договора, а теперь и ты будь любезна, выполни свою, исчезни, желательно
навсегда.
Он отшвыривает меня от себя словно нашкодившего
котёнка, и уходит прочь. А опускаюсь на траву и начинаю плакать. Держать в себе
всё это, больше нет сил.
***
Год назад
Карина
Был конец октября, но было холодно и сыро. Уже
неделю без остановки лил дождь. А сегодня утром пошёл снег, не прекращающийся,
и по сей момент, поэтому на дороге были накат и гололедица. Я плелась по дороге
со скоростью черепахи. Я вот уже три года работала риэлтором, поэтому сегодня,
как назло после обеда мне пришлось ехать за город для того, чтобы показать
потенциальным покупателям дом в коттеджном посёлке. Как полагается, по закону
подлости покупатели приехали позже, потом затянулся показ. Поэтому домой я
добиралась затемно. Стаж вождения у меня был не большой, вот я и ехала,
как черепашка. Да ещё и снегопад
усиливался с каждой минутой.
Но больше всего на нервы действовало даже не
это, а телефон, который надрывался вот уже несколько минут. Единственный
человек, который мне мог звонить без остановки, это мой муж. И не, потому что
переживал за меня, нет, потому что ему нужно было знать о каждом моём шаге.
А ведь ещё пять лет назад, он казался мне самым
лучшим парнем в группе. Да в принципе он таким и был, высокий, красивый и
невероятно серьёзный. Он был полностью сосредоточен на учёбе. У него чётко были
расписаны все планы на будущее. Тогда мне казалось это признаком стабильности и
серьёзности.
Поэтому, когда он начал оказывать мне знаки
внимания, я решила, что это знак. Мы стали с ним встречаться с первого курса,
на четвёртом курсе поженились, на пятом у нас родился Ванечка.
Но после рождения ребёнка, моего мужа словно
подменили. Он стал нервным, дёрганым, начал контролировать каждый мой шаг. Он
был даже против того, чтобы я на работу устраивалась. Постоянно твердил, что я
женщина и мой удел это семья, дети, быт. А работать и обеспечивать эту семью
должен мужчина. Но потом у него на работе начались проблемы, денег стало
катастрофически не хватать, и тогда Юра отступил.
Он смирился с моей работой, но вдвойне усилил за
мной контроль. Я должна была быть дома строго в определённое время. И ему было
не важно, что я могу быть на объекте. Есть час икс, и я должна прибыть в него
во чтобы-то ни стало.
Вот и сейчас прекрасно зная, что я могу
разговаривать с клиентами или быть за рулём, Юра всё равно, упорно продолжал
названивать. Понимая, что он так и будет названивать, сворачиваю на обочину и
отвечаю на звонок.
