– Сиди ровно!– воскликнула она.
– А ты сама пробовала? – возмутился юноша.– Я сижу уже несколько часов! Что там можно так долго рисовать?
– Не «что», а «кого»!
Она водила карандашом по бумаге, наслаждаясь тихим шуршащим звуком. Снова погрузившись в себя, Оливия не замечала усталых и недовольных возгласов Свэна. Кисть руки плавно двигалась, бережно вырисовывая его светлые пряди волос. Когда до её плеча дотронулись, она испуганно подпрыгнула и выронила карандаш.
– Лив, ты же даже не смотришь на меня! Зачем я сижу?
Он стоял рядом и возмущенно на неё смотрел.
– Но для того чтобы нарисовать человека, нужно на него смотреть, – возразила она.
– Кто сказал?
– Это все знают.
– Но я же видел твои рисунки. Ты рисуешь по памяти. И нереально красиво. Словно по волшебству.
Оливия быстро закрыла альбом и прижала к себе.
– Ни по какому волшебству!
– У меня сейчас тренировка с мастером Чхве, придёшь посмотреть?
– Нет,– быстро ответила она.
– А почему?
Она не смогла быстро придумать правдоподобную отговорку. Что ему сказать? Что последний раз, когда она там присутствовала, Свэну стало жарко, он стянул с себя рубашку, и тогда стало вдруг жарко и ей. Даже от одного воспоминания её щеки заливала краска, а сердце начинало взволнованно стучать. От необходимости отвечать её спас громкий крик:
– Оливия! Дрянная ты девчонка! Ты работать собираешься или нет?! Где тебя носит?! Вот погоди, найду тебя и отхлестаю полотенцем, будешь знать!
Девушка подхватила подол своего пышного платья и бросилась прочь. Забежав в свою комнату, она быстро переоделась на более простое и немаркое платье и помчалась на кухню.
Пожилая тучная женщина, которая работала экономкой в их особняке, уже вовсю хлопотала у стола. Увидев её, она пригрозила девушке кулаком.
– И за что тебя госпожа Элеонора такую нерадивую терпит?! Надо было тебя в приют отдать, а не в платья наряжать, как родную дочь! Ещё и за обучение твоё платить!
Оливия, смиренно опустив голову, нарезала овощи, которые ей подавала экономка Мисси. Девушка не обижалась на неё, знала, что та на самом деле так не думает, просто ругается для порядка. Она вспомнила, как в первый раз оказалась на кухне. Это было на следующий день после её появления в особняке. Матушка Элеонора отвела её и представила экономке, сказала, что теперь Оливия будет работать здесь. Тогда ещё маленькая девочка семи лет смотрела на грозную экономку и не понимала, чем она может ей помочь. Она ведь совсем ничего не умеет! Матушка Элеонора меж тем оставила их наедине. Попросту сбежала, Оливия сейчас это понимала. Матушка побаивалась Мисси, как собственно и все домочадцы.
– Как тебя зовут?– громко спросила она.
– Ров…– начала было девочка и тут же замолчала.
– Ты что, не знаешь, как тебя зовут?
– Оливия,– пролепетала она.
– Сойдет! Будешь делать, как я скажу, и мы подружимся. Поняла?
«Подружимся». Лив улыбнулась воспоминанию. И вот ей уже шестнадцать, а они так и не подружились. Свэн, наверное, сейчас тренируется. У него так хорошо получается сражаться оружием. Его даже мастер Чхве хвалить стал. Её Свэн такой красивый, когда серьезный и сосредоточенный, когда отрабатывает удары мечом. Он будет потрясающим воином.
– Перестань витать в облаках! – раздалось у самого уха.
Оливия воскликнула, нож соскочил и резанул по пальцу. На разделочную доску упали красные капли.
– Ах ты! Испортишь овощи!
Девушка тут же убрала руку подальше, ища, чем можно зажать порез. Дверь приоткрылась и показалась светлая голова Свэна.
– Тетушка Мисси, Оливия ещё тут?
– Тут твоя лентяйка! Специально палец порезала, чтобы не работать!
Оливия задохнулась от возмущения. Вот ведь! Придумать же такое?! Свэн подскочил к ней и вынул из кармана белоснежный платок, тут же обматывая ей палец.
