Был жаркий июньский день, город кипел, работа вытягивала силы как вытяжка вытягивает горячий пар над плитой в ресторане. Моя жизнь всегда была не сахаром, но тогда я не знала, что все в этой жизни зависит от нас. Мы с подругой снимали квартиру, и в один из выходных отправились купаться. Взяли с собой вино, которое поднимало настроение, заставляло видеть жизнь более яркой и доброй. И мы плавали по очереди, чтобы кто-то из нас мог следить за вещами.
В воде стало жать грудь, и слова словно застряли чуть выше пупка. А выше, до самого рта все было занято обидой, и мои мысли «помогите, я тону», не смогли пробиться из-под этой груды обиды в горле, и стать словами. Я опускалась на дно, а вокруг, мне казалось, плавали зеркальные карпы которых разводил в озере мой дед…
Запахло жутким одеколоном, похожим на «Шипр», которым щедро поливал свою шею наш сосед дядя Гоча. Он заезжал за вином деда, когда ехал в город «на свидания», как говорила моя бабушка. Пахло одеколоном и сыростью одновременно.
– Она очнулась, слава Богу, она пришла в себя, – голос принадлежал лысому, толстенькому мужчине, что сидел в кресле возле кровати, где я лежала. Все было какое-то слишком шикарное, даже помпезное. Бордовое одеяло, балдахин над кроватью, слишком тяжелые бордовые с бежевым шторы, в которых, скорее всего, тонна пыли.
– Что случилось? – я услышала свои слова, но была уверена, что мозг подготовил для этой ситуации «какого хрена?». Я попробовала снова произнести заготовленное словосочетание, но язык повторял и повторял «что случилось». Одеколоном пахла салфетка, что лежала у меня на лбу.
– Вы упали с лошади, которую испугал подлый Дюбар, и три дня были в забытьи, но ноги и руки у вас целы. Попробуйте осторожно повернуться на бок, – мужчина помог мне повернуться. Ничего не болело, хотя тело затекло, и хотелось в туалет.
– Как вас зовут, и где туалет? – я попробовала сесть, но он не позволил мне.
– Сейчас я отправлю к вам служанку, мисс Лора, – он подскочил и выбежал за дверь.
Лора? Серьезно? Что он несет? Сердце забилось словно воробышек. Я посмотрела на свои руки, ноги, потрогала лицо. Они были не моими – девушка была явно моложе. Да что уж там, сильно моложе! Может двадцать, или около этого? Где зеркало, где здесь зеркало? Я оглядывала комнату. Но не нашла ничего нужного.
– Мисс Лора, слава Богу, вы живы, вы снова с нами, доктор побежал к вашему отцу, чтобы сообщить ему, он вчера так плакал, что пришлось дать ему сонной травки, – девушка, что вбежала в комнату, сразу начала говорить, но манера была как у плакальщицы – она больше причитала, и явно притворялась. У нее были большие лисьи глаза, темные волосы и полные, словно нарисованные губы.
– Как тебя зовут? – она начинала бесить этим своим нытьем, и казалось, что именно от него начинает болеть голова.
– Я Саурита, мисс, вы не помните меня? – она уже было снова начала подвывать, но это в мои планы не входило.
– Саурита, хватит выть – никто не умер, и пока не собирается, говори нормально. Где у нас туалет и где у нас зеркало? – я села в кровати и комната немного «поплыла», но два глубоких вдоха починили картинку перед глазами, и я спустила ноги на пол. Так, спокойствие, Ляля, не дрейфь.
– Вот здесь, мисс, сюда, – она вела меня в комнатку по соседству, где стоял деревянный «трон» с дыркой в сиденье. Отлично, привет, деревня моего детства. Могли бы и на улице организовать это архитектурное сооружение. Под троном стояло ведро. А троном я окрестила его совсем не зря – спинка была на две головы выше моей, под руками были резные подлокотники, под ногами пушистый белый ковер. Лакшери клозет, не иначе. Королева желает уединиться. Да чтоб вас, вы шутите?
