Я не знаю, от чего я умер. Не помню. Помню, что шёл куда-то, потом… Потом было ничего. То есть ничего не было. То есть… Как это объяснить? Просто вот иду я по асфальту, поглядывая под ноги и по сторонам, а потом вдруг – раз! И я в «нигде». И это самое «нигде» находится там, где «ничто». И вот я нахожусь там какое-то время. У меня нет ничего: ни мыслей, ни желаний. У меня даже тела нет. Наверное, это был всё же не совсем я, ведь мы же ощущаем себя не просто разумом, а телом и разумом одновременно. Я себя разумом не ощущал, да и телом тоже. И мне было абсолютно всё равно, отсутствие тела меня абсолютно не волновало. И ощущение проведённого в «нигде» времени у меня тоже не было. Как не было и самого времени. Не ощущал я его, время. Сколько я там пробыл? Час, год, вечность? Не знаю. Но точно знаю, что в какой-то момент я вдруг подумал. И тот факт, что я могу думать, меня жутко поразил и взволновал.
Думать было тяжело, непривычно, но приятно. И то, что это тяжело и приятно, меня тоже несказанно удивлял. А ещё я не мог устать. Я всё думал, думал, думал… Мысли мои всё текли через меня, откуда-то появляясь и куда-то исчезая, а я всё продолжал думать, наслаждаясь самим процессом. И в какой-то момент времени я вдруг понял, что я умер. То есть умерло моё физическое тело. Я-тело – умер. Я-разум – жив. Как только я осознал этот факт, на мой разум обрушился водопад воспоминаний. И каждое воспоминание, каждое мироощущение в момент воспоминания – всё это подсвеченной массой хлынуло в меня. Вся прожитая жизнь, все удачи и неудачи, победы и поражения, храбрость и трусость, азарт и лень разноцветным потоком бурлили в моем сознании, добавляя к ощущению цвета ещё и звуки, запахи, вкус… Это было так неожиданно, так прекрасно и так больно, что я закричал. Я кричал и кричал, содрогаясь от вновь обретённых воспоминаний, а потом вдруг сообразил, что раз я могу издавать звуки, значит, у меня есть тело. У меня есть тело?!
Я распахнул глаза… У меня есть глаза!.. И осмотрел себя. Нет, это было не тело. Это была какая-то пародия, какая-то светящаяся конструкция из переливающихся светом линий, лишь напоминавшая моё прежнее тело.
– Чего это я такой, а? – подумал я.
– А это не ты, – услышал я ответ.
– А кто же? – спросил я.
– Это твоё сознание придало форму твоим мыслям.
Я призадумался над таким заявлением, разглядывая свои светящиеся конечности. «Что-то скудное у меня сознание», – решил я. Конечности тонкие, линии слабые и еле светятся, да ещё и одним цветом, белым. А могу я засветиться… красным? Несколько линий, из которых состояла моя рука, окрасились в розовый цвет. Продолжалось это недолго, потом цвет вновь стал белым, точнее, белёсым. Хм… Ещё раз? Розовые линии. Нет, не розовые, хочу красные! Линии слегка потемнели и изменили окрас, а потом вновь стали светлеть.
– Не выходит? – спросили меня.
– Не выходит, – вздохнул я в ответ.
– Почему, как думаешь?
– Хрен его знает, – честно ответил я, повторив ещё раз попытку.
– Просто ты слаб.
– Слаб?
– Да.
Я призадумался, а потом согласился. Да, наверное, я слаб. Я приложил слишком мало усилий, чтобы мои линии стали красными. Надо больше… Я напрягся, меняя цвет тонких нитей сначала на розовый, а потом и на красный. Так, так, ещё… Ещё… И ещё немного! Вот! Я с гордостью посмотрел на несколько нитей своей руки красного цвета, которые и не думали бледнеть.
– Молодец!
– А то! – гордо ответил я, любуясь новым цветом.
– Это всё?
– Что?
– Всё, что ты можешь, это сменить цвет на красный?
– И это немало, – возразил я.
Потом посмотрел на красные линии своей руки. Мой собеседник молчал. Я попробовал его позвать, но результата не было. Заняться мне было нечем, и я стал развлекать себя тем, что стал менять цвет линий. Через какое-то время я весь стал состоять из красных нитей. Потом вернул себе белый цвет. Снова красный… Белый… Нет, так не пойдёт. Ну-ка! Линии стали снова менять цвет, но теперь они становились синими. Ага, получается! Синий… Зелёный… Жёлтый… Фиолетовый… Прошло ещё сколько-то времени, и я наловчился менять цвета всех нитей одновременно, а затем и цвет каждой нити отдельно.
