Сказать, что у меня был насыщенный день – ничего не сказать. Сначала я, как блуждающая комета, мотался от одной планеты к другой. Требовалось собрать разные научные данные для исследований. Естественно, не моих. Я бы такой ерундой никогда заниматься не стал.
После я на планете с названием Полигон испытывал пару новых игрушек совместной разработки профессора Невтриносова и ведущего инженера Вилли Пата. К моему изумлению, они сработали как надо, точно на заявленные полторы мегатонны. Красиво и эффектно. Вот только я едва не угодил в демортификатор – машину для восстановления покойников: силовые поля наблюдательной капсулы оказались слабоваты.
Профессор, правда, остался недоволен: ему показалось, что в спектре излучений «присутствует неучтенная составляющая». Так он сам сказал. Мне же было наплевать на тонкости. Главное, что боеголовка в буквальном смысле жжет. Высокотемпературной плазмой.
Тайком от начальства я позаимствовал пару ракет для планетного модуля. Пригодятся.
На этом фоне мой разлад с Шейлой показался чем-то пустяковым.
– Ты милитарист, Хантер! – заявила она после испытаний. – Пора бы поумнеть! Заняться чем-нибудь… мирным! Созидательным!
– Кто бы говорил, – издевательски отпарировал я. – Никак не мастер-сержант Десантного корпуса, эксперт по рукопашному бою и специалист по стрельбе из всего, что может стрелять. И даже из того, что стрелять не может.
Шейла тут же остыла. Вытерла глаза, демонстративно шмыгнула носом и убитым голосом произнесла:
– Я все понимаю… Но смотреть, как тебя убивают раз за разом, невыносимо. Я улетаю в отпуск. Одна.
– И, как обычно после отпуска, вернешься с новой партией новобранцев.
Шейла прожгла меня убийственным взглядом и гордо удалилась. Ее ждал челнок.
Вишенкой на торте моих злоключений стало сообщение по секретному каналу транссветовой связи. Я поспешил к профессору Невтриносову Трофиму Федосеевичу – своему непосредственному и одновременно прямому начальнику. Он сидел в кабинете за столом, что-то печатал и одновременно уплетал макароны с кетчупом.
– Меня срочно вызывают на Тилль, будь он неладен, – с порога ошарашил я шефа.
– Перебьются! Ты мне здесь нужен. У нас дел по горло. Послезавтра – испытания доработанной версии… да ты и сам это знаешь.
– Сообщение подписано ключом доцента Стурди – действующего председателя Ученого совета.
Невтриносов тут же пошел на попятную. Он поднял вверх большой палец, печально посмотрел на меня и произнес:
– Значит, надо лететь. Ну, раз сам доцент вызывает. Наверное, важное дело.
– Как в прошлый раз. Тогда я с трудом приткнул в какую-то лабораторию очередное изобретение Вилли. Интересно, его используют как подставку для цветов или как хранилище ненужного хлама?
Профессор и бровью не повел. Очевидно, он давно привык к моим выходкам.
– Хорошо, если так. Но у меня плохое предчувствие. В общем, узнай, что к чему и возвращайся быстрее. Ты мне здесь нужен.
Я вышел в коридор и столкнулся нос к носу с изобретателем Вилли Патом – чуть полноватым низеньким человеком в рабочем комбинезоне с неизменной жилеткой. Из многочисленных карманов торчали рукоятки разнообразных инструментов. Странный человек этот Вилли. Но друг из него что надо. Он почти всегда сидит на испытаниях рядом со мной, несмотря на то, что в любой момент мы оба можем превратиться в горстку пепла.
– Хантер! – воскликнул инженер. – Хорошо, что ты мне попался. Я снял с твоего планетного модуля резервный передатчик. Доработаю и верну. В главном передатчике теперь стоят усовершенствованные каскады. Через пару дней мы их испытаем. Согласен?
Даже если бы я не согласился, это вряд ли что изменило бы.
– Все это, конечно, здорово, Вилли. Но я уже лечу. Доцент Стурди вызывает.
