- Слушай, - в дверь без стука широкой поступью вошел Серёга.
Вернее, для меня он - Серёга, а так - Леонов Сергей
Владиславович, врач высшей категории, заведующий отделением
политравмы в нашей областной больнице.
- У меня к тебе... - и замялся.
Я смотрел на этого здорового мужика, который был меня старше лет
на десять, и очень многое в жизни повидал, и недоумевал. Чего это
он тушуется?
- Данил, у меня к тебе деликатное дело, - наконец продолжил он.
- Мне нужно, чтобы ты мою племянницу осмотрел...
И он почему-то сжал в кулаки широкие ладони, а на скулах я
отчётливо увидел, как проступили желваки.
Странно, что он вдруг так разнервничался. Или разозлился?
Неужели племянница эта что-то такое начудила, что теперь
приходится обследовать её у гинеколога? Может, залетела от
кого?
- А что смотреть-то? В чём вопрос?
И я даже улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку.
Но ничего не получилось. Потому что Серёга ещё плотнее сжал
челюсти. Но всё же ответил:
- Изнасиловали её позавчера ночью. А она, бедная, хотела
таблеток... Короче, под капельницей сейчас, успокоительное ей
вкололи...
Вот такого не ожидал даже я, тоже повидавший очень многое и на
работе, да и просто в жизни.
- А что она сама сказала? - решил уточнить.
- Ничего не сказала, - он отвернулся, затравленно оглядываясь по
сторонам, как будто видел мой кабинет впервые. - Пришла из клуба
вся какая-то не в себе. Мы начали спрашивать, а она смотрит
стеклянными глазами и молчит.
Он прервался, явно взбудораженный ужасными воспоминаниями.
- А на следующий день... В общем, написала записку, что не может
жить с таким позором. Хорошо, что Ромка, сын, зашёл к ней спросить
что-то. А она как раз... И мы уже тогда быстренько...
Он говорил отрывисто, явно находясь в состоянии сильного
смятения.
- Знал бы - кто, собственными руками удавил! - прошипел Сергей.
И я ему поверил. - Она ж в институт поступила, учиться приехала...
Такая чистая, такая...
И я понял, что еще немного, и его накроет.
- Пойдём, я посмотрю. Чтоб её потом не травмировать, когда в
себя придёт.
И Серёга с какой-то надеждой глянул мне в глаза. Словно это я
мог исцелить его племянницу-первокурсницу от произошедшего.
- Только чтобы это между нами, - попросил он заискивающе.
Ну ясный пень. О чём речь...
Но когда я закончил осмотр, мне самому захотелось голыми руками
задушить того, кто это сделал. Потому что девушка формально
продолжала быть девственницей. Вот только насилие всё же имело
место быть...
Целую неделю я ходил, так и не придя в себя. И чуть ли не
постоянно передо мной стоял образ той, кого видел лишь мельком
перед осмотром и внимательно рассмотрел уже после.
Тогда девушка была под действием снотворного, поэтому так и не
проснулась. А я смотрел на её точёный профиль, на заострившиеся
идеальные черты лица, на чуть пухлые губки, на круги под глазами,
на хрупкие кисти рук, безвольно лежащие поверх одеяла...
И мне хотелось убивать!
Хотелось задушить, на куски растерзать того, кто надругался над
ней. Хотелось собственными руками оторвать у него член и запихнуть
туда, куда он посмел осквернить эту чистую девочку.
Потому что, оставаясь девственницей, у этой несчастной малышки
имелись явные признаки недавно перенесенного анального секса...
Вот до чего же мужики бывают скотами! Как можно было растоптать
такой цветок, даже не дав ему распустить лепестки!?
Так. Стоп. Что-то меня прям на лирику потянуло. Но блять,
произошедшее просто не укладывалось в голове.
А ещё совершенно ни в какие рамки не вписывалась моя странная
тяга к этой девчушке. И то, что я каждый день узнавал о её
самочувствии у дежурной медсестры, так и не найдя повод лично зайти
в палату.
