Магловские ангелы
Шины взвизгнули по мокрому асфальту – магловская машина пронеслась мимо, расплескав воду на тротуар. Брызги попали на мою штанину, я поморщился. Сделал незаметное движение палочкой под полой плаща и высушил ее.
На шумной ночной улице было сыро и скользко, будто сама погода подыгрывала тревожному предчувствию. Дождь лил весь день, тяжёлый и липкий, не давая передышки. Только к ночи он стих – будто затаился, как мы все. Я сделал ещё одну затяжку, выдохнул дым в промозглое небо и швырнул окурок в урну.
Поправив лацканы плаща, перешёл дорогу – прямо к пёстро сияющему магловскому бару. Вывеска суетливо мигала, будто в панике. Красные и синие буквы метались, как пойманные мухи, – зазывая внутрь всякий сброд.
Внутри было малолюдно – неудивительно для вторника. Воздух пропитан алкоголем, пахло тут так, как будто стены впитывали чужую боль десятилетиями.
Гарри сказал, что связной будет у стойки. «Ты не промахнёшься», – сказал он.
Я усмехнулся. Скажи мне кто-то лет десять назад, что я и Избранный станем друзьями – я бы посоветовал ему меньше нюхать флуоресцирующий порошок из лавки Фреда и Джорджа.
Хотя… знай я тогда, что битва за Хогвартс – не финал, а только первый акт этой пьесы с вырезанными сердцами… Может, и задумался бы. Всё-таки быть на стороне шрамоголового оказалось куда приятнее, чем лизать каблук безносому ублюдку. И безопаснее. Относительно.
У стойки сидел один человек. Точнее, девушка. Она не вписывалась в этот интерьер настолько, что казалась не случайной, а нарочно подсаженной в кадр – как будто режиссёр хотел привлечь внимание зрителя.
Она объясняла что-то бармену – оживлённо, с жестикуляцией. Болтала так, будто мир не рушился снаружи. Когда её локоть задел почти пустой бокал, тот со звоном раскололся о плитку. Раздался хруст и разлетелись брызги.
– Ой, прости, Джим! – глаза у неё распахнулись, как у испуганной кошки, и я почти увидел хвост, поджимаемый от стыда.
– Ничего, красавица, тебе можно, – отмахнулся бармен и ушёл за метлой.
Наши взгляды встретились. В её глазах не было страха – только интерес. Виноватое выражение мигом сменилось на открытое, почти наглое приветствие.
– Драко Малфой! Как дела у Гарри?
Ага. Видимо, вот и связной. Гарри, чертов затейник… «Ты не ошибёшься», сказал он. Не поспоришь.
Я уселся рядом, не сбрасывая с неё взгляда.
– Под замком, как обычно, – отозвался. – Сидит под чарами, как в клетке. Семья рядом. Тридцать два охранных заклинания на дюйм.
Пожиратели активизировались. За полгода – больше сотни нападений. Их почерк снова стал узнаваем. Вырезают целыми семьями. Жгут дома. Оставляют послания из плоти.
Плауна Лагвуд – вместе с отцом.
Симус Финниган.
Эрни Макмиллан.
Майкл Корнер.
Терри Бут.
Все мертвы. Не всех нашли сразу. Не всех – целиком.
И не всех – сразу узнали.
Лорд со своей сворой долго не отсвечивал после той заварушки два года назад. Теперь снова пошёл в разнос.
– Понимаю… мне жаль. Он милый, – она задумчиво пожевала губу. – Надеюсь, с ним всё будет хорошо, – добавила она, не отводя взгляда. В её глазах играло странное свечение – то ли голубые, то ли зеленые, как северное сияние в бутылке.
– Он женат, если что, – пробросил я.
Она фыркнула, усмехнувшись одними уголками губ.
– Если я называю кого-то милым, это ещё не значит, что хочу его трахнуть, Драко.
Я удивлённо приподнял брови.
– Ты маглорожденная?
– Нет, не думаю, – пожала плечами она.
Улыбнулась и сделала заказ у вернувшегося бармена, будто вопрос и ответ ничего не значили.
– Что значит "не думаю"?
– То и значит. Я этого точно не знаю. Будешь что-нибудь? – Она отпила вино и кивнула в сторону бармена.
Пока я ждал заказ, у меня появилась возможность разглядеть её. В глаза сразу бросалась её непосредственность. Обычно таких называют идиотками. Волосы, собранные в высокий хвост, отливали золотом и мёдом и вились кольцами до лопаток. Красивая. Мягкие черты лица. Среднего роста. И явно не из тех, кто должен торчать в подобных заведениях.
