Древний элемент

Кругом была сплошная тьма и ничего больше, словно все, что было в этом мире, прекратило свое существование, либо само это место не ведало, что такое существование. Он видел свои ноги, но не чувствовал под ними никакой опоры, и потому ему казалось, что он не идет, а без толку перебирает ногами одно и то же пустое место. Его плоть отозвалась неприятной судорогой на отсутствие всяких ощущений. Не было ни того могильного холода, ни жажды живой крови, к которым привык вампир, как живое создание привыкает к желаниям и чаяниям плоти. Он чувствовал себя, мягко говоря, неудобно. Но поделать с этим мертвец ничего не мог, ведь не побежит же он из этого проклятого даже для проклятых места лишь из-за страха, отсутствием коего бахвалятся все дакны, слуги темного бога, тем более что он самолично призвал сюда своего слугу.

Но вот впереди показались зловещие сполохи багрового пламени. По мере приближения к пожарищу в его пекле возникла черная фигура, восседающая на таком же троне. А когда лорд-вампир Кэнтон предстал пред троном всемогущего владыки и бога, он смог воочию убедиться в мощи и величии своего властелина, чьи извергские очи высились над его головой на добрые пять человеческих ростов. Несмотря на то, что пекло зла бушевало вокруг, поглощая и трон, и его хозяина, ни трон, ни сам Баал, темный бог, не отражали света огня, наоборот, они его поглощали, отчего пламя словно темнело, становилось грязным, мрачным, багровым огнем тьмы. Да, палаты склепа Кэнтона по сравнению с этим дворцом, вотчиной повелителя тьмы, казались милыми и жизнерадостными, как жилище любых светлых существ.

– Вы звали, владыка? – нерешительно спросил вампир своим шипящим голосом, потупив взор и сцепив руки за спиной.

– Твой час настал, мой верный слуга! – молвил Баал в ответ, извергая из пасти голос, преисполненный ненависти и презрения ко всему сущему, по сравнению с которым голос Кэнтона был младенческим писком. – Ты долго спал. С тех времен прошло много лет, и теперь я хочу вернуться в Гилион-Палантин, – на этих словах повелитель тьмы замолчал. Кэнтон на мгновение поднял взгляд, но, наткнувшись на пламенно-ядовитые очи Баала, кои, казалось, способны ослепить своей ненавистью и злобой, сразу же вновь потупил взор, прикусив для верности язык. Он понимал, насколько этот разговор судьбоносен.

Когда-то Баал явился в этот мир в обличье светлого бога Ваала. Это было давно, наверное, очень давно. Кэнтон не знал точно, ведь все это время он покоился в посмертном сне. Когда Ваал обзавелся достаточным количеством сподвижников, он сбросил светлую личину, явив миру свое истинное лицо. Темный бог объявил войну всем светлым богам и народам. Слуги и подданные Баала тогда обратились в вампиров, оборотней и прочих мерзких тварей. Кэнтон был одним из них, самых первых прислужников Баала.

Кэнтон получил из рук своего повелителя бессмертие – дар вечной жизни. Если иных вампиров можно уничтожить, то только не лорда Кэнтона. Он стал военачальником первого легиона тьмы на свете. Однако бессмертие не спасло его воинство от поражения. И тогда Баал повелел своему слуге упокоиться до поры до времени, а сам покинул священный регион Гилион-Палантин. Вампир вместе с остатками своей дружины замуровался в старом фамильном склепе и заснул до тех пор, пока не поступит команда свыше. И сейчас владыка зла и тьмы призвал его к себе. Час настал!

Когда Кэнтон последний раз беседовал с Баалом, владыка пообещал, что он вернется в Гилион-Палантин. Высший вампир понимал, что это вопрос первостепенной важности.

Природа всех богов такова, что их сила и бессмертие происходят от источника Живой Воды. Огромная территория действия силы этого источника зовется священным регионом Гилион-Палантин. И ежели какой-либо бог покидает святую землю, он теряет свою мощь и становится смертным. Это касается всех богов без исключения, всех, кроме одного – Баала.