Я переспала с другом отца.
Не просто переспала, я с ним этой ночью девственности
лишилась!
А узнала я это все пять минут назад, когда приехала на обед с
отцом. И увидела Гордеева. Того самого. Друга отца. Того,
кто....
Руки под холодную струю воды подставляю. Закрываю глаза.
Прикладываю ладошки к горящим щекам.
Ну вот только я так вляпаться могла.
Глубоко вдыхаю. Успокоиться пытаюсь. Но дыхание рваное. Сердце
колотится как ненормальное.
На мне все ещё его запах есть. На коже следы от его укусов. В
памяти его поцелуи. И даже сейчас, мурашки по коже, стоит только
подумать о том, что произошло.
А я ещё... Ещё я вспылила.
Но он сам виноват! Разозлил меня. Выбесил! И я ему назло...
Согласилась на практику в его офисе, за которую отец
договорился.
Господи, какой кабздец просто!
Прохладная вода помогает, но не так, как бы мне хотелось.
Осознание всего происходящего за дверью этой уборной накрывает с
головой.
Я делаю ещё один глубокий вдох, сидеть здесь вечно тоже не
вариант, так что нужно выйти...
Но стоит мне только шаг к двери сделать, как та с грохотом
распахивается. Гордеев влетает в помещение, и я тут же назад
пячусь.
Твою мать. Твою же мать!
— С твоими проблемами что-то нужно делать. Ты опять женский
туалет с мужским перепутал.
Слова сами из меня вылетают. Я это не контролирую.
Даже сейчас, когда я вижу Артёма таким злым, у меня внутри всё
огнём полыхает.
Точно к бабке пойду, пускай эту чёртову одержимость яйцом
выкатывает.
— Ты. Совсем. Охренела? — чеканит зло каждое слово. На меня
надвигается.
"Он нас прибьёт. Прибьёт!"
Визжит внутренний голос.
— За словами следи! — в ответ шиплю, в сторону выхода дёргаюсь,
но Гордеев резко прижимает меня к стене. Его дыхание горячее, ожоги
на коже оставляет.
Он слишком близко. Опасно. Для нас обоих. Смотрит так, что
дыхание ко всем чертям сносит.
— Ты рехнулся, Гордеев?! Отец может в любую секунду... — я
пытаюсь говорить уверенно, но от его близости мой голос
предательски хрипит.
— Смотри, мозги заработали. А я-то уже был, подумал, что ты их
проебала где-то по дороге! — его голос полон ярости, губы кривятся
в усмешке.
— А ты думать умеешь, вот это сюрприз!
Огрызаюсь в ответ. Это защитный механизм. Не вёл бы себя как
мудак, может, я бы и не соглашалась на практику. А так...
Захотелось его проучить!
Гордеев скалится. Пальцами сжимает мою талию.
Его глаза начинают по моему лицу бегать. На губах
останавливаются.
От того, что в его глазах искры вспыхивают, у меня всё внизу
живота вспыхивать начинает.
На себя дёргает так, что из моего горла тихий хрип вылетает.
Он наклоняется ниже, так что его лицо оказывается прямо напротив
моего. Горячее дыхание обжигает мои губы. Одно неловкое движение и
мы можем поцеловаться. Мозги плыть начинают, когда он едва слышно
шепчет:
— Ты сама себе роешь яму, Таисия. Давай, чтобы тебе на психолога
копить не пришлось, ты пойдёшь и всё исправишь.
"Гаси его, гаси!"
— На психолога? — Губы в улыбке растягиваю, — Артём Юрьевич,
работать с вами - моя мечта. Ну что же вы так? А от своих желаний я
отказываться не привыкла. Избалованные девочки они такие
— Сучка, — в губы рычит. А взглядом продолжает лицо исследовать.
Его рука на мою шею перемещается. Не сжимает сильно, нет. Так,
пытается показать, кто главный.
На самом деле мне до чёртиков страшно. Потому что, если папа нас
застукает, если только догадается, что мы...
Хана будет всем. Он испортит карьеру Гордееву. Меня выдаст
принудительно замуж за сына из одного из своих партнёров. Вся моя
свобода на этом закончится.
А мне очень нужно попасть к Гордееву на практику, он хоть и
мудак, но самый лучший адвокат. После практики у его для меня будут
открыты все двери.
— У нас и правда проблема, Артём Юрьевич, — хриплю и пальчиками
по его руке веду, что на моём горле, — вы говорили, что я в постели
на троечку, а мне в бедро ваш стояк упирается.
