Закатное солнце было прекрасным. Оно плавно утопало в алых
облаках над темными, высокими хребтами гор. Словно нечаянные кляксы
от чернил мелькали стаи ворон, изредка то приближаясь, то
отдаляясь. Их крики, неприятные, предупреждающие, доносились до
моих ушей.
Когда я очнулась, рядом никого не было. Пустая темнота, в
которой я блуждала во сне, оказалась такой же негостеприимной, как
и место, где я оказалась в реальности.
С каким–то пассивным отчаянием я поднялась с огромной кровати,
пытаясь отгонять неприятные, как крики ворон, собственные
мысли.
«Я проиграла! Мы проиграли! Мерак забрал меня! Все кончено!»
По кругу, снова и снова, мысли парили в голове, не давая
возможности хоть на маленькую толику надежды.
Сейчас я стояла возле открытого, незастекленного окна и смотрела
вдаль. Окно, к слову, больше походило на проем в стене без
каких–либо укреплений или преград. Явно для меня и моих
суицидальных мыслей. Однако расставаться с жизнью так легко я не
желала.
Наверное, стоило носиться по просторным покоям, звать на помощь,
искать выход. Но единственный выход для меня сейчас – держаться в
сознании и не давать воспаленному разуму окончательно
свихнуться.
И, наверное, поэтому я стояла и не двигалась, провожая пустым
взглядом стаи ворон вдалеке.
Я прекрасно помнила все, что произошло тогда. Я знала,
что я сделала. Я знала, что теперь я окончательно убийца.
В тот момент, спрыгнув с башни, я перестала себя контролировать, но
все видела, слышала и чувствовала…
Сильный ветер растрепал волосы, я нервно схватила их, закрутила
несколько раз на затылке. Сил удивляться физическим переменам в
моей внешности – не было. Я лишь дернула наверх глубокое декольте
черного атласного платья. Слишком откровенного даже для меня.
Шаг вперед. Черный мраморный пол под ногами был холодный. Слева
и справа высились колонны, явно из какого–то особенного камня. В
них я видела свое кривое отражение, едва различимое в неярком свете
вечернего солнца.
Еще один небольшой шаг.
Я стояла ровно там, где заканчивался пол и начиналась пустота.
Как же меня тянуло вниз, однако самообладание не позволяло даже
смотреть туда. Это не сон, а моя сила вряд ли меня спасет сейчас.
Тот всплеск энергии был настолько спонтанным, что вряд ли я смогу
по желанию его повторить.
Но я помнила, что сподвигнуло меня на подобное. Как сжалось
сердце, когда я увидела Ирбет. Ее отрубленную руку, неподвижное
тело, пропустившее несколько ударов. Возможно, смертельных.
Что–то горячее потекло по левой щеке. Пальцами потрогала кожу на
лице, словно разум еще не понимал, что это просто слезы. Тут же
справа скатилась еще одна слеза. Затем еще. И еще.
Тело начало трясти, а изо рта вырывались слабые всхлипы.
–Элен?
Я вздрогнула. Нет, только не он. Пожалуйста. Замерла, перестала
дышать, но слезы все не прекращались.
Меня схватили за плечи, оттягивая от края. Еще немного и я бы
действительно упала на колени, пытаясь справиться с нахлынувшими
чувствами. А потом, скорее всего, в свои объятия меня приняла бы
земля.
Не было никаких сомнений, что это Мерак. Его голос я точно узнаю
из тысячи. И дело не в том, что он мне ненавистен. А в том, что он
врезался куда–то под корку мозга, болезненно оседал там, выжженный
будто раскаленным железом.
Он развернул меня к себе, продолжая крепко удерживать за
плечи.
–Ты очнулась? Почему ты не позвала меня? Почему ты стояла там?
Ты хотела умереть? Элен? Элен?!
Не было никаких эмоций в его голосе, только гнев. Холодный голос
практически монотонно звучал в покоях, отражаясь от каждой
поверхности и возвращаясь мне в уши. Как же неприятно. Я молчала,
боясь, что любое слово превратиться в истошный крик. Не в силах
видеть его, я смотрела куда–то в его грудь. Где–то там, внутри,
было сердце. У вампиров бьется сердце? У таких, как он, вообще есть
этот орган? Мне хотелось проверить, хотелось разорвать одежду,
кожу, оторвать ребра и посмотреть, есть ли у него чертово
сердце?!
