1. Три мудрых воды из Эфеса
В красивом желтом автобусе (подарок японского правительства), который кружил по белградским улицам, раздался сигнал мобильного телефона. Моцарт. Женщина среднего возраста в черной каракулевой папахе, завитки которой было невозможно отличить от завитков ее волос цвета воронова крыла, принялась торопливо рыться в своей сумочке и карманах. Мобильника нигде не было. Тут телефон зазвонил снова. Снова Моцарт. Звук доносился из кармана парня, который стоял рядом с ней.
– Это мой мобильник, в вашем кармане, – проговорила Лиза Свифт, а это была именно она, с легким иностранным акцентом.
– Да что вы говорите! – откликнулся парень, нисколько не смутившись, и в тот же момент из его кармана снова зазвучал Моцарт.
– Почему же тогда господин не отвечает на звонок, если это его телефон? – все с тем же странным акцентом иронически спросила Лиза у парня.
Тот немного помедлил, словно выжидая. Автобус замедлил ход перед остановкой на Теразие. Когда он остановился, парень достал из кармана дамский мобильный телефон «Nokia» и поднес его к уху:
– Алло! Слушаю!
И тут же выпрыгнул на тротуар, протянув телефон Лизе со словами:
– Это вас. Вас ищет муж!
Лиза вскрикнула на каком-то иностранном языке, в последний момент выскочила из автобуса, выхватила у парня мобильник и крикнула в него обезумевшим голосом: «Алло!» Но связь уже прервалась.
Разумеется, я, ее муж, звонить не мог, потому что я уже сорок дней покоился на белградском кладбище, по адресу: улица Рузвельта, 50.
* * *
По прошествии первых недель траура Элизабет Свифт, моя жена, точнее вдова, заказала заупокойную службу и после нее уехала в село Бабе у подножия Космая, где находился мой родовой дом. Нужно было уладить кое-какие юридические формальности, связанные с моей тамошней собственностью. Она сидела за завтраком в застекленном разноцветными стеклами портике. В ее воспоминаниях всплывали события нашей совместной жизни, и прежде всего те необычные обстоятельства, при которых мы познакомились и поженились.
