– Мне плевать, что вертолёт не готов к полёту, главное, чтобы он был готов к вылету!!! – брызгая слюной, кричал в трубку полевого телефона командир вертолётного отряда подполковник Чернов: – Ты меня понял, Каленин? Вылет через пятнадцать минут и ни секундой позже!
Подполковник в сердцах выругался и бросил трубку телефона на стол. Затем, немного подумав, обратился к экипажам двух вертолётов.
– Слышали?! Ни черта они не могут! То у них деталей нужных нет, то регламент по эксплуатации вышел, то, блин… А ну их! – Командир махнул рукой и выскочил из палатки, крикнув по дороге: – Не расходиться, я скоро вернусь! Вот паразиты! Ну, я им сейчас покажу кузькину мать!
Члены экипажей старшего лейтенанта Артосова и старшего лейтенанта Еноткина продолжали стоять в командирской палатке, отрешённо глядя по сторонам, в ожидании командира.
Еноткин повернул к Артосову голову и тихо произнёс:
– Ну что, Алексей Андреевич, похоже, прольётся сегодня наша кровушка…
– Типун тебе на язык! Ты что такое мелешь, тем более в присутствии экипажа? – тоже тихо ответил Артосов.
– Да брось ты, Лёха, – уже громче произнёс Еноткин, чтоб его слышали все. – Ведь в самое пекло летим.
Лётчик-оператор Василий Новиков из экипажа старшего лейтенанта Артосова вкрадчиво проговорил:
– Если летим за Дарьяновым с его ребятами, значит, точно в самое пекло. Потому что духи давно за ним охотятся, он им поперёк горла встал. Что ни вылазка, то у духов проблемы и полна задница огурцов, в смысле покойников.
– Ладно, хватит бакланить, сейчас придёт командир и всё объяснит. Возможно, и не за Дарьяновым летим.
– Хрен редьки не слаще, – всё так же упаднически произнёс лейтенант Еноткин.
– Сам ты хрен, – разозлившись, произнёс Артосов. – Не нравится – пиши рапорт, уволят. А так, без надобности, нечего воду мутить раньше времени и экипаж настраивать. «Духи, духи»… Испугался, что ли?
Еноткин зло глянул на Алексея и сквозь зубы произнёс:
– Да пошёл ты! Уволишься с этого Афгана, как же! Разве что на тот свет.
Артосов окончательно разозлился и уже хотел отвесить Еноткину словесную оплеуху, но в палатку буквально ворвался командир.
– Так, братцы, техника готова, слушай боевой приказ. Оба экипажа летите в ущелье Хрустальное на выручку штурмовой десантной группы, возглавляемой капитаном Дарьяновым. Там всех забираете – и назад. Идёте на малой высоте и друг друга прикрываете, чётко и слаженно. Я всё время буду на связи. Вопросы?
– В каком состоянии десантная группа капитана Дарьянова и какова обстановка на данный момент? – спросил Артосов.
– А разве я не сказал? – рассеянно произнёс командир.
– Нет, товарищ подполковник, не сказали, – язвительно произнёс Еноткин.
– По радиостанции Дарьянов сообщил, что полчаса назад он со своей группой вырвался из боя с духами и сейчас отходит, – зло взглянув на Еноткина, процедил подполковник Чернов. – Далеко ушли. Так что вам особо опасаться нечего. И чем быстрее вы вылетите, а не будете здесь рассусоливать и бакланить, тем лучше для вашей же безопасности.
– Разрешите идти! – отчеканил Алексей.
– Разрешаю, это касается всех. Кстати, Алексей, капитан Дарьянов – твой друг?
– И не просто друг, товарищ подполковник, а друг детства.
– Вот и замечательно, друзей надо выручать. Всё, выполняйте приказ.
Еноткин хотел ещё что-то уточнить, но безнадёжно махнул рукой и вышел вслед за Алексеем, бурча себе под нос:
– Как же, далеко ушли. От этих сволочей уйдёшь, как клещи прицепятся.
С Еноткиным Алексей много раз вылетал в паре на боевые задания. Он, конечно, парень нудный, с неуступчивым характером, но всё ж таки надёжный и уж если полетел, то будет прикрывать и биться до конца.
