Василина
Ничегошеньки не вижу! Мягкая тканевая повязка не позволяет
разглядеть, где я нахожусь. На плечах лежат большие мужские ладони. Руки
крепко связаны за спиной.
Меня куда-то ведут. Вокруг витает
аромат опасности и очень приятного мужского парфюма. Это лимон и...
вербена? C легким мускусным шлейфом.
Цокаю каблуками, проклиная
себя за то, что вообще вышла сегодня на улицу. Да еще и оделась как раз
для похищения! Высокие каблуки, юбка в обтяжку и блузка. Сходила, блин,
на собеседование! Но тут наступаю на мягкий ковер, теряю равновесие
и чуть не падаю.
Меня подхватывают сильные мужские руки. Уверенно, крепко.
— Ай! Аккуратнее можно? — взвизгиваю, но похититель ловко вставит меня на ноги.
— Не рыпайся, — низкий мужской баритон щекочет слух, — тогда всё будет хорошо.
Наверное, мне должно быть страшно? Но почему внутри нет ни страха, ни ужаса?
Мы входим
в комнату, ощущаю это по смене запахов. Принюхиваюсь. Точно! Здесь еще
кто-то. Об этом мне говорит врывающийся в нос яркий аромат черного перца
и кедра.
— Привет, Василина, — игривый голос не похож на тот низкий, подчиняющий, коим обладает первый похититель.
Молчу.
И тут с меня срывают повязку. Верчу головой. Хм! А здесь неплохо!
Стильный такой интерьерчик. Кожаные кресла, полумрак. Прям интим
какой-то! Еще и кровать какая огромная! А зачем я здесь?
Издаю нервный смешок.
— Боишься? — владелец баритона выходит на свет.
Ого!
Высоченный какой! Бритый, в костюме, а глаза какие хищные! Второй сидит
в кресле. Ноги расставил, видать, достоинство жмет. Тоже в костюме.
Темноволосый, с щетиной. Это мода у мужчин сейчас такая? Или денег
на бритву не хватает?
— Скорее, обескуражена, — осматриваюсь и прикидываю, смогу ли на этих каблучищах добежать до двери и смыться.
— Знаешь, зачем ты здесь? — спрашивает тот, что с баритоном.
— Ну... нет... — блею, понимая, что нифига не успею, меня догонят и сделают всякое нехорошее.
— Твой муж нам денег должен, — тот, что с щетиной нагло лыбится, — круглую сумму, Васечка.
Хм, а винирчики ничего так, дорогие!
— Я его
уже месяц дома не видела. И вообще подала заявление на развод! — выдаю,
вздёрнув подбородок, — если найдете говнюка скажите, чтобы во вторник
явился в ЗАГС. А мне пора!
Смелость города берет. Так меня учили. Так что резво разворачиваюсь и бодро топаю к выходу.
— Погоди, цыпочка, — голос улыбашки меняется, становится реально жутким.
Ноженьки тут же врастают в пол. До меня медленно доходит...
— Раз Ромчик твой не заплатил... — лысый обходит меня по кругу, щупает взглядом, вот прям аж в трусики забирается.
— Ничем не могу помочь, — пищу, — меня вообще сын дома ждет! Я мать-одиночка без пяти минут. Откуда у меня средства?
— Васечка, — мурчит он, — ты не поняла, детка?
Второй подходит сзади, лысый стоит прямо передо мной. И теперь я реально в полной ж...
— АЙ! — взвизгиваю, когда лапы улыбашки ложатся на мою талию.
— Придется отработать, сладкая. Ваася, — тянет он.
— К-как? — теряюсь поначалу.
— А вот так!
Тресь!
И пуговицы
моей единственной рубашки разлетаются по полу. А взору лысого предстает
упругая «троечка», облаченная в кружевной лифчик.
— Красивые
сиськи, Ромчик не дурак, — рычит он, накрывая ладонями мою грудь, —
мягкая, упругая... ахуеть улов. Какая сладкая рыбка. Девочка, что надо.
А я... а что я? Вместо того, чтобы бояться и трястись, смело наблюдаю за тем, как ручищи бандюка сминают мои полушария.
По коже
проносится странное ощущение. Волнообразное, дикое, скручивающее живот
в тугой узел. Желание. Долгое отсутствие секса заставляет реагировать
не так, как положено жертве похищения. Прикрываю глаза, окунаюсь в эти
порочные ощущения.
Бандюки освобождают мои руки. Щелкает застежка лифчика.
