Пролог
Ночь, в которую они исчезли, была безлунной – тёмной, как забытая сказка. Лес стоял чёрным куполом над избой, шептал ветвями, будто вспоминал что-то важное. Две девочки – белокурые, одинаковые, как отражения в глади воды, – сидели у окна, держась за руки. У одной в кулаке – лоскуток красной ленты. У другой – треснутая деревянная кукла с выцветшими глазами.
– Ты запомнишь меня? – прошептала первая, глядя в темень за стеклом.
– Я и есть ты, – ответила вторая, не моргнув.
За домом послышались шаги. Тихие, вязкие. Словно кто-то пробирался сквозь сны. Сёстры замерли. Где-то далеко завыл ветер. Стена воздуха задрожала, и всё внутри стало зыбким, как вода.
– Время, – сказала старая женщина в платке, входя в комнату. Глаза её были слепы, но в них было что-то необъяснимое.
Девочки не плакали. Только крепче держали друг друга за руки.
– Одной – в свет. Другой – в тень. Так заведено.
И мир раскололся.
Но, прежде чем тьма сомкнулась, Мэри успела увидеть в окне чужое лицо. Оно улыбалось.
Мэри
Северный ветер был упрямым – лез под воротник, щипал щеки, пытался выдуть из неё сомнения. Мэри вышла из автобуса последней, прижав к себе старую сумку, будто в ней было что-то большее, чем просто свитер и блокнот. Может, остатки привычного мира.
Деревня – если её можно было так назвать – спала. Несколько покосившихся домов, церковь с колоколом, покрытым ржавчиной, и озеро. Главным здесь было озеро. Оно дышало. И казалось, что наблюдает.
В письме был только адрес и короткая фраза: «Приезжай. Я это ты. Или то, кем ты могла бы быть». Подпись: Эллана.
Мэри сжимала бумагу до дрожи. Внутри всё сопротивлялось. Зачем она здесь? Зачем поехала на край света по зову безумной?
Она шагнула по узкой тропинке, ведущей к дому. Серое крыльцо, облупленная краска, занавески, будто из другого века. И вдруг раздался щелчок замка. Дверь открылась. На пороге стояла женщина. Высокая. Белокурая. Та же длина волос. Те же скулы. Те же глаза. Только в этих глазах было что-то чужое. Знание. Тоска. И лёгкая улыбка, от которой Мэри стало холодно.
– Здравствуй, – сказала женщина. – Ты вовремя. Сегодня ночь без луны.
Двое
– Ты не удивлена, – спросила Мэри, перешагнув порог.
– Нет, а ты я вижу – да, – спокойно ответила Эллана. – хотя ты всегда была той, кто больше чувствует.
– Как же мы… похожи.
– Мы одно целое. Только разделённое.
Мэри присела у окна. Комната пахла полынью и старой бумагой. На стене – портрет девочки с лентой в волосах. У неё были её глаза.
– Ты знала обо мне?
– Всю жизнь. Мне снились твои сны. Как ты читаешь в кровати с фонариком. Как прячешь письма в коробку из-под обуви. Как влюбляешься. И как боишься.
Мэри сжала руки.
– Почему ты молчала?
Эллана прошла мимо неё, будто тень.
– Было условие. Меня учили молчать. Хранили, как… сосуд. Ты – жила. Я – ждала. У нас были разные роли.
– Кто «они»?
Эллана посмотрела в окно, из которого виднелось озеро – гладкое, как зеркало.
– Сначала – старуха. Та, что разделила нас. Потом – сны. Потом – он.
– Кто «он»?
– Скоро узнаешь, – Эллана улыбнулась. – Он всегда приходит к тебе первой.
И Мэри вдруг поняла: эта женщина говорит правду. Просто правда – странная, как сон, из которого не можешь выйти.
Озеро
Они сидели молча. Мэри чувствовала – если заговорит, всё исчезнет. Как во сне. Как детский оберег, который рассеивается на свету. Она встала первой.
– Я… выйду. Мне нужно… подышать.
Эллана не возражала. Только взглянула пристально, будто знала, куда та пойдёт и кивнула головой.
Дорога к озеру вела через тонкую рощу. Деревья здесь были странные – скрюченные, как старые женщины. Мэри шла, не думая. Сердце стучало как-то по-новому, будто кто-то тихо барабанил изнутри: ты дома… ты близко…
