Ксюша
– Платош, я, кажется, заболела. Наверное, не смогу сегодня пойти на вечеринку.
– Блин, сочувствую! – в трубке звучит расстроенный голос. – Бедная моя девочка…
В груди теплеет, в животе трепещут бабочки. Он беспокоится обо мне!
– Горло болит и, наверное, температура высокая, – жалуюсь я.
Хочу, чтобы он меня пожалел. И ещё раз назвал своей девочкой.
– Ну ладно, давай, выздоравливай, – раздается в трубке.
Голос звучит нетерпеливо, как будто он хочет побыстрее закончить разговор.
– Платон… – растерянно лепечу я.
– Позвоню завтра, узнать, как у тебя дела. Без тебя вечеринка будет тухлой.
И он бросает трубку.
В смысле, без меня?!
Мой парень пойдет на вечеринку без меня?
В то время как я буду лежать дома одна, вся больная и несчастная?
В первую секунду я не могу в это поверить. Может, я что-то не так поняла? Может, он не это имел в виду?
Разве так делают – спокойно идут танцевать и веселиться, когда близкий человек болеет?
Я рассчитывала вообще на другое!
Думала, Платон придет меня навестить. С цветами и апельсинами. И мы проведем вечер вместе. Прекрасный нежный вечер…
А он собирается развлекаться! Со всеми этими шлюшками, которые к нему так и липнут. С Катькой Ерофеевой, которая каждый раз, завидев его, буквально выпрыгивает из трусов…
* * *
– Ксюш, ты куда? – спрашивает мама, когда я залетаю на кухню, где оставила свою сумку.
– К Регине.
– Ты же говорила, плохо себя чувствуешь. Я уж испугалась, что разболеешься перед днем рождения.
– Не разболеюсь!
Я выпила нурофен, побрызгала горло спреем, закапала в нос убойные капли.
А, главное, – я очень сильно взбодрилась от картинок, которые рисует мое буйное воображение.
Платон на танцполе, где перед ним откровенно вертят попами… И ему это нравится.
Платон в окружении готовых на все девчонок… И он, конечно же, тоже готов на все.
Платон с Катькой… Это слишком больно представлять!
Когда я пролетаю через гостиную, раздается голос отца, сидящего на диване с ноутбуком:
– Стоять!
– Чего? – агрессивно отзываюсь я.
С ним по-другому нельзя. Лучшая защита – нападение. Он сам меня этому учил.
– Куда?
– К Регине.
– Зачем?
– Надо! Что за допрос?
– А с лицом что?
Заметил.
К маме я специально держалась спиной, а папа, хоть и смотрел в свой ноутбук, все же вычислил мое расстроенное состояние.
Но я знаю, как сбить его с мысли.
– С лицом не знаю, а вот волос у тебя на макушке осталось штук шесть.
Папа испуганно ощупывает голову.
Это его больное место. Недавно он заметил, что начинает лысеть. И теперь дико загоняется по этому поводу. Выглядит это очень забавно. Обожаю его троллить!
– Есть там волосы! – бурчит он. – И гораздо больше, чем шесть штук.
– Пересчитал?
Он пытается разлохматить поредевшую растительность на макушке.
Я смеюсь.
– Бесполезно их размазывать. Просто побрейся налысо. Будешь красивый и брутальный, как Вин Дизель.
– Ты куда-то шла? – рычит он.
– К Регине.
– Вот и иди!
И я ухожу.
Папа бы никогда не пошел на вечеринку без мамы. И вообще бы никуда не пошел, если бы ей было ей плохо. Когда она болеет – он всегда рядом.
Покупает ей пионы, варит какао, следит за тем, чтобы она вовремя принимала лекарства. А, если у нее слишком поднимается температура – он сразу бросается вызывать скорую. Хотя сам до смерти боится врачей.
Он ласково называет ее своей любимой Кошкой. А она его Медвежонком.
Они, конечно, уже старые. И немного нелепые, когда сюсюкаются.
Но… я хочу так же!
Встретить своего единственного. И любить его всю жизнь. И чтобы он меня любил…
Платон – и есть мой единственный! Я люблю его так, что мне все время хочется плакать. А он…
Он немного другой. У него все по-другому. Он мужчина. Не устает мне об этом напоминать.
Мы вместе учимся в универе, хоть и на разных факультетах.
