Отвратительное худое создание, неопределенного возраста, с лысым черепом и в черных обтягивающих одеяниях, сообразившее накинуть на себя такой же черный плащ, чтобы свидетели сего зрелища не грохнулись в обморок от испуга, взяло из темного дубового шкафа древнюю грязную тарелочку с чистым красным яблочком. Сия тарелочка была очень аккуратно размещена на дубовом круглом столе. Существо понюхало яблочко и покряхтело. Неужели проголодалось?
– Что, опять будешь бередить свои раны? – раздался старческий голос, и в просторную темную залу вошла горбатая старуха с длинным горбатым носом, в черном платке и в каких-то серых тряпках вместо платья.
– Эх, Яга, ничего-то ты не понимаешь! Уже все деревни пали, не устояв перед моим колдовством. Страх и уныние поглотили их. Жадность взяла верх над щедростью, трусость над храбростью. Вначале они все перессорились, потом начали болеть, затем передрались, и, в конце концов, вымерли. И даже некоторые успели сжечь свою деревню. Я иногда проезжаю по тем местам и испытываю гордость, глядя на черных воронов, которые важно сидят на руинах их бывших жилищ и с почтением кланяются мне. Не зря, понимаешь, тружусь в поте лица. Но вот эти! Тьфу!
Существо, в народе прозванное Кощеем Бессмертным – за свою непомерную худобу и легенды про долгожительство, плюнуло в тарелочку, и яблочко начало медленно крутиться, все больше набирая обороты и увеличивая диаметр своего прохождения по ней. Наконец, от колдовской посудины стало исходить голубоватое сияние, и вначале тихо, а потом все громче и громче, оттуда слышалась задорная музыка, от которой, как говорится, ноги сами в пляс просятся.
Баба Яга не без любопытства подошла поближе, но тут же вовремя отпрыгнула в сторону, ибо Кощеюшка, чуть не отдавил ей единственную здоровую ногу, топнув от досады своей, и разбрызгивая слюной и потрясая кулаками, визгливо проверещал:
– Опять веселятся, окаянные!
Наконец, они склонились над тарелкой. Признанные злодеи увидели столь ненавистное безоблачное голубое небо, яркое солнце, аккуратные деревянные домики на заднем плане, а на переднем… Юноши и девушки с широкими белозубыми улыбками кружились в неистовом танце, надев на себя яркие одежды. Девушки в красных сарафанах и белых платочках, молодые люди – в белых рубахах с затейливой вышивкой на воротнике, в черных высоких сапогах и синих штанах, заправленных в эти самые сапоги. Гармонист выдавал самую веселую и быструю музыку, на которую только был способен, и танцоры ни капельки не отставали от нее. Вот девушки образовали пары с парнями и так быстро закружились в танце, что вызвали вестибулярный криз у Кощея, который прикрыл глаза рукой и отшатнулся от такой непотребной картины.
– Тебе, может, белладонны накапать? – поинтересовалась Баба Яга, ни на секунду не отрываясь от сего зрелища.
– Меня сейчас стошнит, – слабым голосом пожаловался тот.
А танцоры только начали набирать обороты. Вот они встали в полукруг, синхронно хлопая под музыку, и парни, один за другим, принялись соревноваться в удали и проворстве. Вот, высокий чернобровый красавец стал подпрыгивать в воздухе на высоту человеческого роста, раскручивая туловище и выбрасывая ноги с нереальной скоростью. Тут пошел второй, кудрявый блондиночек, в присядку, выделывая ногами такие кренделя, что баба Яга, еле подавила «Ах!», дабы, не дразнить Кощея.
Девушки тоже не заставили себя ждать и принялись крутиться на месте с такой скоростью, что сарафаны поднялись в этом вихре и сделались параллельны земле. Кощею не повезло подойти именно в этот момент, так как ему показалось, что кризис миновал. Но увидев подобное, схватился за рот и выбежал вон из залы.
Баба Яга, осмелев, после того как осталась без свидетеля, тоже начала пританцовывать. И тут, из тарелочки, донеслись подключившиеся звонкие голоса, подпевавшие под музыку, которые сделали сие представление наиболее полным. Не дав Бабе Яге получить настоящее удовольствие, в залу ворвался рассвирепевший Кощей с криком:
