Где встреча – как искра,
а память – как свет.
Где был только взгляд…
и где больше их нет.
– Тесвира Садыгова
Глава 1: Стамбул. Начало
Стамбул. Январь. 1927 год.
Зимой, когда снег укрывал улицы мягким белым покрывалом, а звёзды на ночном небе мерцали особенно ярко, Эмилия часто находила себя у окна. Она стояла там подолгу, вглядываясь в молчаливую пустоту за стеклом, размышляя о жизни, которая ещё ждала её впереди.
Особенно в такие вечера Эмилия любила перебирать старые фотографии, расставленные на полках уютной гостиной. Белоснежный двухэтажный дом с высоким забором стоял в одном из тихих кварталов Галаты окружённый пышным садом, где в летние вечера доносился нежный аромат жасмина и шелест листьев. Дом был поглощён тишиной и покоем, словно сам был отражением её жизни – жизни, наполненной заботой и любовью единственного родного человека.
Её отец был для неё всем: и родителем, и другом, и единственным наставником. С самых первых дней они жили вдвоём, окружённые преданной тишиной дома и заботой немногих, но верных слуг. Их дом хранил память о той, кто покинула этот мир, едва успев подарить ему жизнь. Мать Эмилии, Сафие, ушла в день её рождения – как тихий шёпот, растворившийся в утренней заре. Каждое окно, каждая комната будто впитали её прощальный вздох, оставив после себя лишь тёплые обрывки чувств, которые Эмилия, не зная, как и почему, носила в сердце всю жизнь.
Но помимо их маленького мира существовал ещё один – мир тёти Фатимы. Женщины, что когда-то, поддавшись велению сердца, покинула родную землю, последовав за своим возлюбленным Османом, выйдя за него замуж.
Фатима вышла за него, едва ей исполнилось девятнадцать. Он был старше, сдержанный, говоривший на ломаном английском и носивший всегда идеально выглаженные костюмы.
Когда его назначили на должность при турецком консульстве в Лондоне, она не колебалась – собрала вещи и уехала с ним в Англию, оставив родной Стамбул позади.
Сначала он служил переводчиком, затем стал вице консулом. За двадцать с лишним лет, проведённых в Англии, их дом в Кройдоне стал словно отдельным островом между двух культур – турецкой и британской, строгой и свободной.
Фатима привыкла к английскому климату, к чаю в пять и к молчаливому взгляду мужа, возвращающегося вечером с очередной встречи в министерстве.
Отец часто рассказывал Эмилии о сестре – о её юной красоте, о храбрости, с которой та сделала свой выбор.
Годы шли. Фатима осталась в Англии, а родной дом стал для неё только воспоминанием. Иногда она навещала брата и племянницу, но никогда не оставалась надолго. После смерти Османа, вернуться назад она уже не решилась. Дом, где провела полжизни с любимым мужем, стал её тихой гаванью.
Фатима была женщиной редкой доброты и мудрости. Господь не послал ей детей, но она щедро дарила свою заботу всем, кто в ней нуждался. И сколько бы ни уговаривал её брат вернуться, Фатима каждый раз с лёгкой грустью отказывала.
Несмотря на то что в доме остались только Эмилия и её отец, его атмосфера не изменилась. Всё так же пахло свежими тортами, старыми книгами и домашним теплом. Марьям и Мустафа всегда были рядом, заботясь о порядке, а молоденькая Аслы своим весёлым характером наполняла дом лёгким смехом.
Галип бей, генерал, служивший ещё при Османской армии, всё ещё продолжал работу – теперь больше в кабинетах, чем на полях, но с тем же непреклонным взглядом и уважением в голосах младших. Его имя с почтением произносили среди офицеров, а шрамы той войны он носил не только на теле, но и в душе. Молчание отца говорило больше слов: в нём было обещание – быть рядом, защитить, понять. Для Эмилии он стал всем её миром – твёрдым, как скала, и в то же время бесконечно тёплым. Миром, в котором было спокойно. Миром, где любили по-настоящему.
