Тридцать пять. Проснувшись, я лежала
какое-то время с закрытыми глазами, прислушиваясь к своим
ощущениям: изменилось ли что-нибудь во мне с приходом этой цифры.
Нет. Ничего. Резво соскочила с дивана, побежала в ванную к зеркалу
и внимательно вгляделась в отражение. Нет. Ни одной морщины.
Оттянула щеки — кожа упругая. Из зеркала на меня по-прежнему
смотрела девочка лет восемнадцати, может только в глазах больше
жизненного опыта. Как ни как уже один развод за плечами. Другая во
время этого развода посидела бы, а мне — хоть бы хны: ни морщинки,
ни сединки; и колени не болят, и спина гнется.
Не то чтобы я не радовалось этой
устойчивости к годам, но перед подругами неловко. Завидуют. Они все
тетки тетками, а я девочка-ромашечка. И хотя я отшучивалась, мол,
никто мне нервы не мотает: ни мужа, ни детей — все равно их взгляды
порой напрягали.
Я ради их спокойствия даже взрослую
стрижку сделала и покрасилась в темный цвет, одевалась в мешковатые
костюмы — лишь бы выглядеть старше. Но сегодня все будет иначе.
Хочу быть красивой. В конце концов, у меня юбилей. И пусть только
попробуют мне что-то сказать.
С этими мыслями я отошла от зеркала.
Не спеша, приняла душ. После выпила кофе с печенькой. А потом
начались звонки с поздравлениями. Звонили родители, коллеги с
работы, подружки, с которыми мы должны встретиться вечером в кафе.
И все, как один, желали здоровья, молодости, счастья и мужа
богатого найти. Ну, если с первыми тремя пожеланиями я согласна, то
последнее-то к чему? Знаем мы богатых мужиков — и даром не
нужны.
С горем пополам между этими звонками
я все-таки умудрилась погладить платье, высушить волосы и одеться.
К двум часам мне нужно было быть у парикмахера.
Конец марта. Погода мерзкая.
Промозглый ветер. К тому же скользко — ноги разъезжаются. До
парикмахерской еле доползла, благо вышла пораньше. Парикмахерша
(примерно моя ровесница) с волосами непонятного цвета приветливо
мне улыбнулась и указала на кресло.
- День рождения? - спросила она,
поливая меня из пульверизатора.
- Юбилей, - гордо ответила я.
- У вас? - спросила та.
- Ага, - я кивнула головой.
- И сколько? Двадцать? - на лице
парикмахерши появилась ностальгическая улыбка, видимо вспомнила
себя в том возрасте.
Я поначалу хотела сказать правду, но
потом решила не расстраивать женщину и вновь согласно кивнула. А
она пустилась в пространные рассуждения о прелестях юности.
Конечно, ведь еще вся жизнь впереди.
Вот только я энтузиазма тетечки не
разделяла. Последний год моя жизнь напоминала болото. Дом — работа
— дом — подготовка к урокам — и снова работа. Редкие встречи с
подругами, у которых мужья и дети, вряд ли можно назвать свежей
струей. Домой они меня приглашали редко, подозреваю: из-за мужей.
Даже при всех стараниях себя состарить, на их фоне я выглядела
девочкой.
Семь лет назад, когда я познакомилась
с Игорем, мне моя жизнь казалась сказкой. Бурный роман, свадьба. Но
потом начались скандалы, недовольства, измены... И, наконец,
развод. Но тогда хоть что-то в моей жизни происходило. Было
какое-то движение. Страсти кипели, эмоции захлестывали. А сейчас
полнейший штиль. Все зарастает камышами и затягивается тиной.
Вот с такими непраздничными мыслями я
вернулась домой. Но грустить было некогда. Нужно было еще успеть
накраситься и одеться. И я успела. Крутанулась напоследок перед
зеркалом в новом платье, коротеньком легкомысленном цвета весенней
зелени. Пока ждала такси, обулась и накинула плащ.
В кафе я приехала раньше подруг,
чтобы проверить и уточнить заказ. А когда приехали девочки —
началось веселье. Мне и вправду было весело. Все грустные мысли
как-то разом из головы выветрились. Я пила, плясала и снова
пила.
