– Мама, смотри! Папа! – кричит Богдан, дёргая меня за рукав куртки.
Я машинально поворачиваю голову в направлении, которое малыш указывает тонким пальчиком. Дыхание перехватывает, а сердце замирает лишь для того, чтобы забиться с удвоенной силой.
Женя. Он стоит на ступеньке эскалатора и одной рукой держится за поручень, а второй обнимает какую-то незнакомую мне девушку за талию.
Красивая стройная брюнетка с идеально гладкими блестящими волосами длиной до самой поясницы. Высокая шпилька, обтягивающее чёрное платье – она словно сошла с обложки глянцевого журнала.
– Женщина, вы чего застыли? – писклявый голос молоденького паренька сбивает меня с толку.
Вот нахал, мне ведь всего двадцать пять лет. Какая я ему «женщина»?
Вместе с сыном схожу с эскалатора и, раскрыв рот, продолжаю смотреть вслед удаляющимся фигурам. Мужчина улыбается и поглаживает свою спутницу, опуская пальцы немного ниже линии поясницы.
Надо бы пойти за ним следом, чтобы убедиться наверняка, что я обозналась. Но я продолжаю стоять, словно меня приколотили к полу торгового центра.
Мы с Богданом забежали в детский магазин, чтобы купить ему новые кроссовки. И мне даже в голову не могло прийти, что я увижу здесь своего мужа в объятиях посторонней женщины. Вот только это не самое странное в данной ситуации. Страшнее то, что мой любимый погиб три года назад в автокатастрофе, а теперь его точная копия разгуливает, как ни в чём не бывало, по самому крупному торговому центру нашего города.
И от осознания всего происходящего у меня мороз по коже.
– Богдашка, – я присаживаюсь перед сыном на корточки и беру его маленькие ладошки в свои руки. – Тебе показалось, это был не папа.
– Но, мама, я же видел, ты сама показывала мне фотографии, – малыш обиженно надувает губки.
Я встаю в полный рост и прижимаю сына к себе, повыше задираю голову, чтобы он не видел моего лица. Беззвучные слёзы катятся по щекам, обжигая нежную кожу. Понимаю, что мы с Богданом просто обознались и приняли постороннего мужчину за близкого нам человека. Человека, которого больше нет. Но глупое сердце продолжает неистово биться о рёбра, а мозг вопит: «Догони!»
– Мы просто обознались, – говорю еле слышно пересохшими от волнения губами. Повторяю эти слова вновь и вновь, поглаживая сына по светлым волосам. Кого больше пытаюсь убедить – не знаю. Себя, или всё же Богдана?
В голове одна за другой всплывают страшные картины из прошлого.
Ночь. Дождь льёт стеной, а Женя ещё не вернулся со смены. Девять часов, половина десятого. Я смотрю в окно, нервно сжимая в руке мобильный телефон. Позвонить. А что, если он в пути и отвлечётся на звонок? Дорога непростая, видимость ужасная. Я сама водитель, и боюсь себе представить, какая сейчас обстановка на трассе.
Утром мы опять поссорились. Я не успела погладить мужу рубашку, потому что всю ночь просидела возле Богдана, пытаясь сбить высокую температуру. А Женя не любит, когда я что-либо не успеваю.
Отвлекаюсь на мгновение, глядя на мирно посапывающего в своей кроватке двухлетнего сыночка. Губы растягиваются в улыбке, когда мой ангелочек улыбается во сне.
Вибрация телефона обжигает руки. Я жду пару секунд, прежде, чем принять вызов. Экран высвечивает неизвестный номер, но я надеюсь, что это Женя. Мало ли, вдруг телефон разрядился, поэтому звонит с чужого. Неужели его попросили задержаться?
Мой муж – самый лучший хирург нашего города. Днём мы с ним вместе работаем в частной клинике, а по вечерам Евгений берёт подработки в стационаре.
Я обычная медсестра меркну на его фоне. А мужу приходится работать, не покладая рук, чтобы оплачивать ипотеку за нашу новую квартиру.
– Алло, – отвечаю полушёпотом. Тихо выхожу из детской, аккуратно закрывая за собой дверь.
